Это значит, что ты помнишь Черного Лебедя?

Сира протянула руку, чтобы погладить ближайшего лебедя по шее.

— Слова кажутся знакомыми. И есть мерцания. Ощущение срочности, и… что-то вроде предупреждения. Но не настолько, чтобы думать обо всем.

Это все еще хорошо, сказала ей Софи. Тогда нам есть с чего начать.

— Я думал, что мы начнем с того, как долго это было.

Ты уверен, что справишься?

— Я ни в чем не уверен. Но… это худшее, чем ты собираешься поделиться?

Нет, призналась Софи, решив быть честной.

Лебеди взмахнули крыльями, и их писки стали стонами, это было тяжело слышать, когда Сира пробормотала:

— Тогда скажи мне.

Свежая нить тепла увеличила умственную силу Софи, придав ей смелости сказать, что прошло около тринадцати лет.

Ледяной дождь разгорелся вокруг них, соответствуя слезам Сиры.

— Это так… долго.

Так и есть, сказала ему Софи. И… это моя вина. Ты прошел через все это, потерял все эти годы, чтобы защитить меня.

Признание уничтожило что-то внутри Софи. Но дождь Сиры оказался теплее, пока не стал туманом, витающим вокруг них.

— Мне пришлось защищать мунларка, — прошептала она, протягивая руку, чтобы погладить Софи по щеке. — И я знал о рисках. Я едва помню, как выгляжу… или каково это — просыпаться. Но я всегда знал, что это мой выбор. И… которому я должен был доверять.

Прентис использовал подобную фразу раньше… в первый раз, когда Софи попыталась обыскать его воспоминания.

Мы должны доверять друг другу.

Он доверял ей.

Рассчитывал, что она его починит. Взял на себя этот невообразимый риск.

И она подводила его все это время.

Но больше нет.

Уайли хотел, чтобы я сказала тебе, что ему все равно, как долго это было, передала девушка. И что он любит тебя.

— Уайли.

Имя вернуло солнце, расплавив туман и отбросив блеск золота на перья черного лебедя.

Но облака медленно вернулись.

— Он, должно быть, совсем взрослый.

Он на Восьмом Уровне Ложносвета, призналась Софи. И он скучал по тебе каждый день, но никогда не терял надежды, что ты вернешься. И Тиерган принял на себя удивительную заботу о нем.

— Тиерган?

Сердце Софи остановилось.

— Почему Тиерган заботился о нем?

Это… не важно.

Гром раздался вокруг них, и лебеди рассеялись.

— Почему Тиерган заботился о нем. Что я… что Сира… они вместе?

Нет! заверила Софи. Это не так.

— Тогда как?

Это… сложно объяснить.

— Попытайся.

Не сейчас.

— Почему?

Далеко, далеко Софи могла чувствовать давление на ее правое плечо… предупреждение Кифа.

Потому что для тебя это становится слишком.

— Я решу, когда это будет слишком! Это то, что ты имела в виду, когда сказала, что будут вещи и похуже? Что-то с Сирой?

Софи попыталась вернуть свои мысли… попыталась раствориться в мыслях и призраке… но Сира схватила ее за запястье железной хваткой, приковав ее к сознанию Прентиса.

— Скажи мне!

Хорошо, пообещала Софи. Но только когда твои эмоции будут под контролем.

— Меня не волнуют мои эмоции!

Будут, если это отбросит тебя на месяцы назад.

— Думаешь, я могу просто забыть об этом? Думаешь, вопрос не будет в ловушке здесь со мной, греметь в моей голове, пока я жду и жду, пока ты вернешься?

С каждым словом у Сиры расширялись черты лица, и ее рыжие волосы становились черными и закручивались в дреды, когда ее кожа темнела, а тело растягивалось все выше.

Новая форма была размытой и нечеткой… как рисунок мелом ребенка.

Тем не менее, Софи знала, на кого она смотрела.

Прентис?

Он боролся за кивок, и свежая трещина грома потрясла декорации, отправив в небо последнего из лебедей.

Тепло врезалось в разум Софи, в паре с мягким, голубым бризом. Но ни то, ни другое не помешало озеру ворваться волной и разбиться об нее, перетащив ее в пузырь чернильного черного.

— Просто скажи мне, — молил Прентис. Его форма выглядела еще неряшливее в темном кармане. И голос звучал так же хрупко, как зубчатые воспоминания, которые роились вокруг них, рубя, измельчая и царапая.