– Наверное. Но трубочки и бабочки тоже делать, на них обязательно найдутся покупатели.

– А как ты посмотришь на мясные консервы?

– Я бы посмотрела, да не знаю, что это такое.

– Представь себе тушеное кусочками мясо, которое уложили в жестяную банку, плотно закрыли, и оно будет так храниться несколько лет.

– И не испортится?

– Даже вкуснее станет.

– Знаете, Александр Евгеньевич, а это хорошее средство от голодовок среди народа. И макароны ваши, и мясные консервы.

– А как ты посмотришь на возможность немного подзаработать?

– Ты мне и так много платишь. Что надо я и безденежно сделаю.

– Тогда вот тебе задание: придумай рецептуру лапши, чтобы она быстро сохла, была вкусна после того как её сварят, и по возможности была дешева. Но и дорогие виды тоже разрабатывай.

– Вот так сразу?

– Вот так. Я сегодня отпишу в Обоянь, чтобы они переделали карандашную машину в машину для выделки макарон. Кстати, будут они в виде круглых ниток и трубочек.

– А как же карандаши?

– Для макарон всё равно будут делать новую, но похожую на карандашную.

– Понятно. Ну я пойду? Забот много.

– Иди, Феофила, и не забудь о рецептах.

А на следующий день я стал первым на Руси и в мире человеком, которому наложили гипс.

Глава седьмая

которая начинается серьёзным разговором, продолжается травмой, а завершается более чем приятно

Утро началось с приятной неожиданности. Ещё я не собрался на службу, как прибежал служка:

– Барин, там Петя к тебе просится, с жонкой вместе.

– Петя-певун?

– Он самый.

– Ну давай, зови.

Вообще-то сейчас ужасная рань: около шести часов, но на службу мне надо примерно к восьми, и ехать до приказа, расположенного в Кремле минут пятнадцать.

Вслушайтесь в само звучание: пятнадцать минут до Кремля НА ЛОШАДИ!!! Городским поясню, что лошади чаще всего не скачут, а передвигаются лёгкой рысцой или шагом. А это не быстрее быстро идущего или медленно бегущего человека. Маму их пятнадцать раз! Представляете, сколько в том, оставленном мною будущем стоит моё землевладение с недвижимостью? Тихо подозреваю, что на эдакие деньжищи можно было бы с лёгкостью решить все финансовые проблемы Руси, да и Великого княжества Литовского в придачу.

В дверь вошел Петя. Ах, какой это стал мужчина! Ах, какой мужчина! Два метра роста, косая сажень в плечах, золотые кудри и васильковые глаза у него были и раньше. Но к этому добавились алые сапожки с высокими каблуками, совершенно восхитительные штаны, кафтан переливающегося на свету шёлка, а на кафтане - держите меня семеро!
– шесть штук карманов, да все с клапанами и с отделкой шнурами и чуть ли не самоцветами. Вылитый Садко, или кто там из былинных героев, в русских операх на сцене Мариинского театра.

Шапку, впрочем, держит в руках и кланяется почтительно.

– Здравствуй, барин! Вот выдалось время тебя проведать, поблагодарить за всё.

– Здравствуй, Петя. Рассказывай, как у тебя дела, чем занят, что даже время выгадывать приходится. Да присаживайся, в ногах правды нет.

– Я, Александр Евгеньевич, не один.

– Уже знаю. И Оленьку приглашай. Эй там, чаю принесите и пряников!

Вошла Оля. Она и в скромненьком своём платье была краса писаная, а наряженная в шелка вообще стала неотразима.

– Ну здравствуй, краса-девица, пока разговор не начался, преподнесу тебе подарок, на свадьбу-то я тебе ничего толком и не подарил.

– Ты, Александр Евгеньевич мне Петю подарил, да через тебя счастье и благополучие к нам пришли.

– То дело прошлое, да и Петя по тебе не один год сох. А теперь прими вот это.

В коробке, которую я подал Оле лежали кружева. Воротники, кружевные ленты, манжеты, какие-то нагруднички, переднички... Десятка два предметов. Это мне прислали из Обояни и Рыльска кружевницы. Работают мастерские, чего уж там! Доходы от них пока небольшие, небогатый вокруг живёт народ, частично я скупаю их продукцию, пока лежит она у меня здесь, но отчего бы не помочь хорошим людям? Оля в такие круги вхожа, что и поглядеть - шапка упадёт, вот и пусть поработает манекеном. Впрочем, ей и самой нравится - вон нырнула в коробку, прикладывает к себе кружева...

– Оля, вон зеркало стоит, полюбуйся в него.

– Где?
– взвизгнула Оля и кинулась в указанном направлении.

– Ну. Александр Евгеньевич, никто нам теперь не помешает, можем хоть в голос кричать, Оле не до того - усмехнулся Петя - давай я тебе расскажу зачем пришел.

– Рассказывай. Смотрю, ты при дворе хорошо обтесался, речь какая гладкая.

– С волками жить - по волчьи выть. Однако времени у нас немного, слушай и мотай на ус.

– Слушаю.

– Твоим доносом свалился князь Курбский. Выродков дал делу ход, собрал доказательства, оказалось, что измена ещё дальше пошла - нашли у иезуита письмо из Рима, где поминался Курбский, Очень хорошо поминался. Адашев сейчас под большим подозрением, он с Курбским очень уж приятельствовал. Ниточка ещё и к Шуйским шла, а великий государь давно искал повод посчитаться с этим гнилым семенем ещё за матушку свою и за детские свои обидки. Впрочем, о Шуйских ты и так говорил Ивану Григорьевичу.