– Зачем? – хрипло спросил Снейп. – зачем он вам? Неужели… пророчество?

Том сгорбился и глухо сказал, что хочет исправить хоть одну поломанную по его вине жизнь и что пророчество тут не причем.

– Мне тоже бывает стыдно, Северус, – объяснил Рид.
–

Возможно, я впервые хочу исправить то, что натворил за все это время.

Северус молчал, потрясенный. Когда после битвы в министерстве его вызвали, он думал, что пришел конец его жизни и что его рассекретили. Сожалений по этому поводу не испытывал; от жизни он не получал ничего, кроме шишек. Было горько за Поттера, которому пришлось бы умереть.

Когда Снейп увидел нового Лорда, он его не узнал. Только почувствовал из-за метки. Кроме него там были еще Паркинсон, Люциус и Нотт, что тоже было странно, потому что Белла везде таскалась за своим Повелителем.

Он рассказал о крестражах (Паркинсон позеленел) и.. извинился. Темный Лорд, у которого за не-тот-взгляд можно было получить лечебное Круцио, извинился. Северус в тот момент истерично подумал, что Лорд, кажется, стал еще безумнее, чем прежде. Он взял с них клятву молчать, так что Дамблдору Снейп не то что рассказать, даже намекнуть не мог.

Лорд действительно доказывал свою адекватность и опять заставлял себе верить. Он стал именно тем лидером, за которым они когда-то пошли – обаятельным, разумным, адекватным и понимающим.

Он знал, что сделал множество подлых поступков, что потерял доверие сторонников и что Волдеморта хотят уничтожить действительно все разумные маги, если не считать боготворящую его Белу, Фенрира и таких уродов, как и его стая.

Снейпа раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, верить категорически не хотелось, потому что один раз он уже обжегся и знал, к чему это привело; однако, несмотря на все доводы разума, Волдеморт действительно околдовывал, и Снейп, умный, осторожный слизеринец, медленно попадал в его сети снова. С другими происходили похожие процессы, но у них вопрос «довериться или нет» стоял не так остро, потому что они не были шпионами.

Снейп понимал, что если он признается, то вряд ли ему станут доверять. Но все-таки, когда Дамблдор поймал проклятие, он ему помог, конечно, но зелье, которое он сварил, убирало только боль. Директор был в отчаянии, это Снейп определил сразу, и ему было чисто по-человечески жаль его. Но сильнее всего Снейп переживал из-за Филиуса Флитвика: Альбус, не зная, как остановить темное проклятие, решил, что Мастер Чар сможет помочь, а в итоге погубил и его. Северус не мог помочь, не раскрывшись, и смерть декана Равенкло, который даже не участвовал в этой войне, отдавалась глухой болью в сердце.

Снейпу нужно было срочно решать, за кем он пойдет – хотелось определенности. Когда Дамблдор так глупо подставился, Лорд уже полностью восстановил свою душу.

Тогда Снейп и определился. Жертвы не должны умирать напрасно.

А тайна его предательства умерла вместе с Дамблдором.

Алиса опять шла в библиотеку сдавать книги, потому что нагрузки в Хогвартсе практически не было, как и развлечений. У школьников было лишь два варианта времяпровождения: либо играть во Взрывного дурака, и тому подобное, читать книги, или наслаждаться друг другом.

Последнего Аддерсон избегала. Подростки, у которых главным мозгом является не голова, развлекались как умели. При условии, что они были заключены в этой школе-интернате почти десять месяцев, не считая редких прогулок в Хогсмид, это обнадеживало. Главное правило – не гулять ночью, Аддерсон усвоила мгновенно, когда решила походить ночью по школе: хотелось адреналина и неприятностей; глупо, конечно, не в характере, но иногда и Аддерсон такие фортели выкидывает. Но это было для лучшего понимания атмосферы Хогвартса!

Так вот, наткнувшись по пути двум парочкам (одна, не смутившись, предложила присоединиться), эти эксперименты она прекратила, решив, что развлекаться можно и другими способами, и насела на зелья.

Потом шевельнулся Рар, и Алиса как-то разом вспомнила, что хотела усовершенствовать его разум и заложить несколько дополнительных команд, но в Дурмстранге не было времени.

– Аддерсон! – окликнул ее… Малфой.

Малфой был бледнее обычного и выглядел взволнованным, хотя старался это скрыть. Свидетелей разговора не было, но он все равно нервно обернулся. Аддерсон взирала на него со спокойным любопытством питона.

– Аддерсон. Ты едешь на рождественские каникулы в Малфой-мэнор, – сказал Малфой так, как будто делал величайшее одолжение. – Не знаю, почему он так сказал, но ничего не планируй.

Малфой не обратил внимания, как удивленно посмотрела на него Алиса, думающая о том, что уже все решено и без ее мнения, и степенным шагом ушел, решив, видимо, что свою миссию выполнил.

Даже не спросил согласия – просто поставил перед фактом.

Это заставляло нервничать.

Алиса вздохнула глубже, мысленно поставив заметку, что проекты на каникулы придется отложить. Если даже наследники чистокровных родов, находящиеся под защитой, попали под влияние одного пронырливого Темного Лорда, то что может сделать одиночка Аддерсон, если не отсвечивать не получилось?