«Чертов Малфой. — Гермиона чувствовала, как ее затапливает гнев. — Вот, значит, зачем все это. Решил меня унизить! Променять на Миджен! И как это показал, подлец. За плечи обнимает у всех на виду, хотя мне говорил, что предпочитает не афишировать отношения. Дал ей свою чертову мантию! А со мной, значит, так только по углам можно обжиматься!» Не помня себя от злости, Гермиона ступила в зеленое пламя общественного камина и через минуту уже отряхивала одежду от пепла, стоя в собственной комнате.

— Подлец, — крикнула Гермиона, мечась по комнате в поисках чернил. — Сейчас он у меня узнает. И про мантию, и про Миджен — про все на свете. Куда я положила чертово перо?

Перо обнаружилось за кроватью — наверняка, закинула туда после вчерашней переписки с Малфоем. Там же обнаружился и ворох его записочек, и Гермионе стало грустно. Все-таки ни Рон, ни Маклагген такого ей не писали. Несмотря на содержание, записки не были грубыми или чересчур пошлыми. Они были умеренно пикантными, иначе Гермиона давно бы добралась до абонентского центра каминной сети и потребовала перевести все возможные адреса Малфоя в разряд нежелательных.

— Да! В разряд нежелательных, завтра же! — воинственно заявила Гермиона и яростно заскрипела пером.

«Малфой! Можешь забыть о последних двух месяцах! Я не намерена терпеть такое обращение, что бы ты там себе ни решил! Я требую, чтобы ты немедленно уничтожил все мои записки и снимки. Я не желаю слышать никаких оправданий. Остается один вопрос: кто из нас двоих переведётся в другой отдел?»

Пламя камина фыркнуло, унося послание к Малфою, чтобы через минуту выплюнуть ей на колени огрызок пергамента.

«Грейнджер, ты упала и ударилась головой?»

Никаких объяснений. Никаких попыток извиниться. Никаких жалких оправданий. Гермиону трясло от злости.

«Малфой, не прикидывайся дурачком! Я прекрасно видела, как ты держал Миджен за плечи, я узнала мантию, в которую ты ее закутал. Ничего не хочу слышать. Желаю счастья. Передавай Миджен мой привет».

«Только если ты всерьез этого хочешь», — гласила ответная записка, и Гермиона чуть не взвыла. Она была против расставания с Малфоем, хоть они и не были официальной парой. Но все же хотелось каких-то подтверждений, заверений в том, что она нужна и важна, а не его идиотской иронии.

«Малфой, ты хоть понимаешь, что сделал мне больно? Я прекрасно помню эту твою мантию. Я могу сказать, на сколько дюймов выше локтя на ней выбивается ниточка! Я помню ее запах! И у тебя хватило совести надеть эту самую мантию на Миджен? При мне?!» — Гермиона чувствовала себя героиней дешевого бульварного романа, но поделать с собой ничего не могла. Малфой стал уже таким привычным, почти своим, что отдавать его какой-то Миджен, которая, в свое время, заклятием умудрилась удалить нос вместо прыща, было просто преступлением.

Вспышка в камине заставила ее вздрогнуть. Малфой шагнул на ее ковер так, словно это была его квартира и его комната.

— Грейнджер? — Он лениво растягивал слова. — Это ревность? Только не говори, что это ревность.

— Да, Малфой, это чертова ревность, — выпалила она, поднимаясь на ноги и глядя на него снизу вверх.

— Какое разочарование. — Он закатил глаза. — Гермиона Грейнджер, умнейшая ведьма поколения, на поверку оказалась такой же набитой дурой, как и те девицы, что закатывают муженькам скандалы из-за слишком дешевых мантий.

— Что? — Гермиона не верила своим ушам.

— Что слышала, Грейнджер, — прошелестел он. — И твоя гневная петиция тому лишнее подтверждение.

Она смотрела в его глаза, не выражавшие ни единой эмоции, и понимала, что сейчас закипит. Однако Малфой стоял так близко, да и она пока что не сказала своего окончательного «Нет», так что в последний раз можно было и поиздеваться.

— И инициативу они тоже не проявляют? — промурлыкала Гермиона, запуская руку ему в штаны и не сильно, но ощутимо, сжимая яички.

— Нет. — Малфой явно опешил. Вряд ли он ожидал, что женщина, минуту назад пытавшаяся устроить самый безобразный скандал в мире, станет трогать его за сокровенное. Вместо ответа Гермиона провела ладонью по его вмиг отвердевшему члену, чуть перебирая пальцами и легонько царапая его ногтями.

— Я не знаю, что ты задумала, но продолжай, — протянул Малфой, прижимая ее к себе.

Гермиона медленно провела рукой к основанию, поглаживая напрягшийся член большим пальцем, и так же неспешно вверх. Малфой рвано выдохнул и запустил руки ей под блузу. Глаза его выражали смесь недоумения и восторга.