В армейской штаб-квартире стали готовиться к приезду императора и его свиты. Командующий тем временем продолжал совершать поездки в войска, инспектируя их походный быт и организацию службы. Его адъютант Дмитрий Скалой так описал одну из поездок великого князя:

«...Около 5-ти его высочество приказал заложить коляску и поехал на бивак со мной и Бибиковым.

Его высочество вышел из коляски у мест для варки. Около маленького озерца, величиною с добрую лужу, были врыты в землю котлы, под ними топка. Вокруг котлов по пригоркам сидели люди, хлебая из своих котелков горячую похлёбку.

Его высочество, подходя к ним, не позволял вставать и, разговаривая с солдатиками, заставлял их сидя отвечать.

— Ну, что, братцы, хорошо ли поели?

— Покорно благодарим, ваше императорское высочество, — хорошо.

— А хорош ли у вас хлеб? Вот третьего дня я нашёл его дурно пропечённым.

Солдатики, показывая хлеб, говорили:

— Хорош.

И действительно, хлеб был хороший.

— А что, братцы, хорошо ли вы стреляете?

— Хорошо, ваше императорское высочество.

— А попадаете?

— Попадаем, ваше императорское высочество.

— Молодцы.

— Рады стараться, ваше императорское высочество.

— А в турка будете попадать?

— Будем, ваше императорское высочество, — всё громче и звонче отвечали солдатики, всё больше и больше окружая великого князя.

— Ну и в штыки попрошу вас поработать.

— Постараемся, ваше императорское высочество, — с воодушевлением ответили солдаты.

— Да смотри, так, чтобы, турка вот как побежал.

При этом великий князь надел шапку на затылок, подобрал задние фалды и, балагуря труса, побежал, сгибая колени. А солдатики уже рассмеялись — и не успел его высочество договорить: «Смотрите же, ребята, постарайтесь», — как уже все заорали «ура», да так, что в ушах только звенело.

В другом месте его высочество подойдёт к части, поздоровается, поговорит с молодыми, отличит старых кавалеров, а ребята на него глаза так уставят, так уставят... А он-то им: «Спасибо, братцы! Молодцами глядите», — а они-то ему: — «Рады стараться, ваше императорское высочество. Ура!»

Между тем, таким образом подвигаясь вперёд от части к части, его высочество на всех посмотрел и себя всем показал, и Бог знает, как и почему, а уже везде его поняли, всем он приветливо в душу заглянул, и уже всех-то он воодушевил, и уже всем-то он родной стал — обогрел, приласкал, завоевал.

И пойдёт же этот славный солдатик умирать и, ни о чём не думая, себя не пожалеет, а обрушится грозным валом на врага.

В одном месте его высочество спросил:

— А что, братцы, как сапоги служат?

— Да уж одну пару посбили.

— А кто же вам её даст?

— Ваше императорское высочество.

— Ну, а довольны ли вы палатками? Не лишнюю ли они вам только тяжесть прибавляют?

— Очень довольны. Их можно носить, ваше императорское высочество.

— Так не хотите их оставить?

— Никак нет, ваше императорское высочество, от них польза большая.

— Ну, а ранцы?

Солдаты молчат.

— Любите их?

— Что делать, ваше императорское высочество, без них нельзя.

— Так, братцы, так, без них подлинно нельзя, и тяжело, но что же делать...»

Перевозка войск по железной дороге шла с большими трудностями. Ливневые дожди превратили просёлочные дороги в непролазную грязь. В различных местах «провалились» три железнодорожных моста. Четвёртый, у Слатины, обвалился под поездом, который, к счастью, оказался пустым. Армейские сапёры работали, как говорится, не покладая рук.

Тем временем с Кавказа от великого князя Михаила Николаевича одна за другой приходили телеграммы о ходе боевых действий. 9 мая Николай Николаевич-Старший лично зачитал одну такую телеграмму — о взятии крепости Ардаган — перед походной колонной пехотного полка. Стоя на обрыве древнего кургана, генерал-инженер закончил чтение такими словами: