В середине мая дожди приняли угрожающий характер. Все намеченные планы воинских перевозок по железной дороге были давно сорваны. 16 мая великий князь телеграфировал государю следующее:

«...Полотно между Барбошем и Браиловым размыто так, что движение приостановилось. Когда восстановится, пока неизвестно. Вода в Сереете так поднялась, что пришлось развести плавучий мост в Барбоше. Вследствие этого появилась новая задержка...»

Переход через Дунай ещё не состоялся, а великого князя уже крайне озаботила несогласованность действий с союзниками — румынами. Князь Карл оказался «под прессом» своих министров, которые стали поговаривать о территориальном расширении княжества за счёт «кусочка земли» на дунайском правобережье вместе с городом Видин.

20 мая состоялась очередная встреча Николая Николаевича с князем Карлом. Речь шла о предстоящих совместных действиях. Русский командующий сразу же счёл нужным заметить своему собеседнику:

— Ваше величество, ваши министры по отношению к нам действуют неоткровенно.

— В чём, ваше высочество?

— Мы не против того, что румынские войска сосредотачиваются в Малой Валахии для действий против Видинской крепости. Но союзные действия должны согласовываться.

— Я прибыл в вашу штаб-квартиру, чтобы изложить наш план начала войны.

— Это большая любезность с вашей стороны. Так что же задумал ваш военный министр?

— Румынская армия переправляется у Четати, обходит Видинскую крепость с западной стороны, занимает у ней в тылу Белградчик и атакует Видин с южной стороны. Каково?

— Смею заметить, что такой план наступления на сильную крепость неудачен.

— Почему?

— Во-первых, атака полностью лишена внезапности. Во-вторых, вы рискуете быть опрокинутыми в Дунай. Погибнете в речных водах или будете вынуждены спасаться в Сербии, отступив за реку Тимок. А последнее для вас особенно опасно, князь.

— Чем же, ваше высочество?

— Вы должны знать, что Австрия, объявившая о своём нейтралитете в конфликте на Балканах, одновременно заявила, что примет в нём участие, если война будет перенесена на её территорию.

— Но моё княжество не собирается воевать с Австрией.

— Верно, не собирается. Но турки, преследуя вас, перенесут военные действия не только на сербские земли, но и во владения Австрии. Тогда Валахии и Молдове угрожает участь Трансильвании.

— Моя армия постарается взять Видин и разгромить крепостной гарнизон, хотя он и значителен по силам.

— Тогда в случае успеха вы отбросите войска видинского паши на правый фланг русской армии, которая не успеет переправиться через Дунай целиком. И мы, ваши союзники, получаем вред.

— А как поступать посоветуете моему военному министру вы, ваше высочество?

— Совет здесь может быть только один: союзники должны согласовывать все свои действия, чтобы не навредить ненароком друг другу и добиваться общей победы над турками.

— Хорошо, мой Сланичано будет завтра у вас...

Николай Николаевич доложил о том разговоре в письме императору. Через день в армейскую штаб-квартиру прибыл сын государя великий князь Владимир Александрович с ответным письмом императора. Тот постарался расставить все точки над «i» в вопросах главного командования:

«...Будь уверен, что, несмотря на Моё присутствие в армии. Я ни в чём не буду тебя стеснять, но главные распоряжения должны будут делаться Моим именем, чрез тебя, так как по учреждении армии главнокомандующий в присутствии государя делается Его начальником Главного штаба.

О всех подробностях Мы переговорим лично...»

Русская артиллерия пока ещё не обстреливала турецкие укрепления на противоположном берегу Дуная. Первыми через реку завязали артиллерийскую дуэль турки, причём сделали они это крайне самонадеянно.

Возведённая в Туртукае батарея орудий крупного калибра обстреляла батарею русских в Ольтенице. Та открыла ответный огонь, который оказался меток: амбразуры вражеского укрепления во многих местах оказались разрушенными, и туркам пришлось свезти орудия с батареи, чтобы их не потерять. Когда солдаты начали восстанавливать батарею, их разогнали меткими попаданиями всего трёх картечных гранат.

Когда об этом огневом поединке доложили Николаю Николаевичу, он велел составить благодарственный приказ от своего имени ольтеницкой батарее: