Не встреться на его пути Мастер, Курапика, наверное, уже умер бы в том злосчастном переулке, или был бы растением. Или что еще хуже - влачил свое жалкое, полное ярости существование, наполненное только одним смыслом - местью. Прошлое тянуло бы его на самое дно тяжелым грузом, висящим на руках и шее, туда, откуда нет возврата. Сейчас же, он сам погружается в этот тихий темный водоем - но теперь по тому, что он его полноправный житель. Создание темноты, выныривающее на поверхность, кружащее под водой в ожидании жертв, и вьющий гнездо среди таких же, как и он. Даже пустота, оставшаяся в нем, больше не пугает - он нашел тех, кто делает ее незначительной, неважной. Друзья, Хисока, Пауки... Куроро. У этого же человека, нет ничего кроме самого факта его жалкого существования и самомнения.

– Мне кажется, Мастер не обязан отчитываться перед кем-либо в этом мире - кого и зачем он создал. В конце концов, это его выбор и его воля. А все остальные могут лишь завидовать и злобствовать, что им не оказали того внимания какого они хотели.
– Курапика улыбнулся совершенно искренне, широко и мягко, словно говорил с маленьким ребенком.

– Ах, ты ж тупое существо, - сцепил зубы мужчина, мгновенно теряя свою усмешку.
– Лучше попридержи язык - сначала я не убил тебя потому, что ты не знал, чья ты игрушка. Но твой идиот-напарник, которого ты таскаешь всюду за собой, и видимо с которым спишь, оставил слишком много интересных следов по всему городу, - в руках у кукольника возникли распавшиеся на мелкие части деревянные кольца-амулеты, которые Куроро использовал, охотясь на своих жертв и вытягивая из тех необходимую информацию. Все руны слетали с них после уничтожения, но оставался видимо какой-то след, который Омокаге как тоже умеющий использовать вязь древнего наречия, смог распознать. Из чужих слов, можно порадоваться лишь за то, что своего бывшего лидера и главу семьи, кукольник просто не опознал в "напарнике" блондина.
– Неужто нельзя было найти кого-то получше, или тебе без разницы с кем трахаться? Сдается мне, я знаю, зачем твоему Мастеру необходимо такое смазливое личико и отсутствие мозгов, - ощерился зло, глядя на Курута сверху вниз.
– Мне надоело играть в эти глупые игры - я хочу, чтоб ты отдал мне все знания древнего наречия, что твой Саргатанос вложил в тебя. И тогда, позволю тебе жить.
– Омокаге рассмеялся безумно.

– С чего ты взял, что они у меня вообще есть? Я ведь "тупое существо", - протянул Курапика, заставляя свое тело расслабиться и одновременно прийти в полную боевую готовность.

– Еще и очень дерзкое к тому же. Ты всего лишь личинка того, во что тебя превратили. Умеешь терпеть боль, носишь на себе чужие рисунки, и в себе - древние знания. Их просто не может не быть в тебе - для полноценного перевоплощения. Сам ведь не знаешь, в кого тебя хотят превратить. Видимо, Саргатаносу действительно нужен глупый как пробка и благодарно смотрящий ему в рот Предтеча. Но поверь, такая мелкая рыбешка как ты, никогда не сможет превратиться, для этого нужно подняться над собой, самому стать Мастером - как я! Даже без ученичества у этого лицемера, я достиг вершин мастерства. И получив твои знания, двинусь дальше, сам пройду, весь путь до становления Древним, и поставлю этот чертов мир на колени!

– Я скорее уж умру, чем позволю тебе получить эти знания, - Курута надоело играть, и он выпустил часть своей жестокости через маску наружу. Хотя, мужчина вряд ли это заметил, поглощенный безумием, варящийся в нем и смердящий этой гнилью, которой позволил захватить себя. Даже в Курапике было нечто подобное - но именно он контролировал это чувство, отводил ему определенное место внутри и не давал разрастаться. А Омокаге пошел по тропе в темноту один, самостоятельно, отринув все и вся. И не заметил, как свернул в никуда.

– Нет, куколка, ты не умрешь, пока я тебе не позволю. И поверь, очень скоро, расскажешь мне все, что я хочу. По тому, как мои прекрасные марионетки устроят тебе ад на земле, по сравнению с которым, нанесение узора на тело - лишь детский лепет, - Омокаге демонстрировал свою явную неосведомленность о травмах парня. О том, что через ад тот уже прошел - и только после этого, Саргатанос взял его к себе. Увидев, что хрупкое и красивое создание не сломалось, до последнего желая жить. Желая настолько, что пошло на сделку с ним в качестве Дьявола. И крайне иронично, что сейчас, рядом с Курута снова есть мужчина, в этот раз носящий имя падшего ангела, повелевающего адом.

– Ты всегда можешь попробовать, - ответил Курапика, встречая первых марионеток, ступивших в круг, ударами цепи.

Куроро проверил все залы и прилегающие помещения, но так и не смог обнаружить своего спутника. Амулет связи подавал сигнал куда-то в пустоту. Или туда, куда Курапика исчез. Учитывая, что они проверяли такой способ взаимодействия на очень и очень больших расстояниях, и то, что мужчина успел понять из объяснений данных блондином во время работы над артефактами - выходило, что парень видимо, отрезан точно таким же воздействием Нен-рун. Присмотревшись, он увидел их - ровно по всему залу, меж изысканными карминными изгибами рисунка навесного потолка, вписанные кровью символы. Как глупо они попались. Радовало лишь то, что, судя по всему их трюк, удался - и противник не счел наемника-человека, отягощенного паразитом, важной целью. Это точно не глава дома - мафиози с таким положением все-таки умели просчитывать некоторые нюансы. А вот Омокаге, которого Паук помнил - самоуверенный и слишком легко впадающий в раж - это вполне мог быть и он.

– Куроро, - из холодных, наполняющихся яростью мыслей, мужчину отвлек детский голос. Знакомый голос.

– Ретц, - произнес мужчина, заставляя себя сосредоточиться на реальности. Воздействие паразита-проклятья было все сильнее час от часа, по мере того, как он приближался к своей цели. Сейчас же это подпитывалось и легким раздражением на самого себя, и желанием вернуть партнера. Куроро был реалистом, и он мог признавать собственные ошибки и просчеты, не допуская их в будущем, либо нивелируя последствия. Сейчас его промахом было подпустить близко последнего из клана Курута, дать врасти в собственное нутро, привязаться к мальчику, только начавшему познавать окружающий мир. Но именно эта детская непосредственность пополам с жестокостью, и подкупала, даже если не оглядываться на огромную ценность мальчишки, как произведения искусства и источник знаний. Такой же, какими были они сами. Член Риодана. Тот, кто вскоре будет носить на своем теле метку Куроро - в этом не оставалось никаких сомнений. Мужчина с силой взял себя в руки и повернул голову на голос говорившей. Девочка оставалась точно такой же, какой он ее помнил. Хрупкая и тонкая - она и при жизни была красавицей, наверное. Увы, Пауки познакомились с ней много позже - Омокаге пришел в Труппу Фантомов, когда девочка стала марионеткой. Но она всегда была единственной, имеющей свободную волю. Часто не подчиняющаяся старшему брату, сбегающая и бунтующая - но все равно любящая его, и остальных Риоданцев, как семью. После мнимой смерти четвертого номера, Люцифер скорбел о ней много больше, чем о ее старшем.

– Как ты узнала меня, малышка?
– мужчина все это время не выходил из доброжелательной личины провинциального недотепы. Вот и сейчас улыбнулся открыто и радостно, чтобы окружающие не подумали даже, как может быть важен разговор взрослого мужчины и маленькой девочки в дорогом платье.

– Тебя сложно не узнать, - улыбнулась слабо и бледно. Ее глаза были закрыты, и она чуть склоняла голову вперед, пряча лицо за челкой. Впрочем, для марионетки отсутствие глазных яблок в глазницах ничего не значило. Для этой точно. Обычная кукла стала бы чуточку сильнее, получив эту живую часть для себя, но Ретц никогда не сражалась. Она просто жила, как напоминание о глупости брата - единственное существо, которое, наверно, любило Омокаге. И глаза, чтобы чувствовать или видеть, ей тоже были не нужны.
– Все так же любишь улыбаться людям в лицо, а думать совершенно о посторонних вещах, - как всегда непосредственно и почти прямо, Ретц констатировала, что Куроро Люцифер законченный лжец. Они переместились незаметно для окружающих, на небольшой балкон, отходящий от зала, и Паук придал лицу уже более живое выражение, не такое притворное.