Для «натолинцев» не меньшую важность, чем ситуация с Гомулкой, имел вопрос этнического состава руководящих органов ПОРП и госаппарата. Эта тема всплыла на VI пленуме ЦК в марте 1956 г. во время обсуждения кандидатуры нового партийного лидера. Наиболее вероятными кандидатами на этот пост считались З. Новак и Р. Замбровский, причем первый не гнушался прибегать к аргументам антисемитского характера в своем стремлении не допустить избрания соперника. Однако главой партии стал Э. Охаб, кандидатуру которого поддержал присутствовавший на пленуме Хрущёв. Советский лидер исходил при этом из тех же соображений, что и «натолинцы» – «руководить Польшей должны поляки» [80] . По этой причине он советовал «польским товарищам» переместить Р. Замбровского или хотя бы освободить его от курирования кадровых вопросов в ЦК [81] . На том же пленуме, по воспоминаниям С. Сташевского, Хрущёв в личной беседе с некоторыми «пулавянами» предлагал ввести процентную норму для польских евреев в вузах и государственных учреждениях, и подробно живописал антисемитские настроения Сталина на рубеже 1940–1950-х гг. [82]

Собственно, именно предложение избрать Замбровского членом Секретариата ЦК и послужило, как утверждал В. Клосевич, поводом к первому открытому столкновению двух группировок. «Натолинцы», по воспоминаниям Клосевича, вовсе не были поборниками антисемитизма, а лишь выступали против концентрации полномочий в одних руках (в данном случае – Замбровского). И действительно, интервью с этим партийным деятелем, взятое в начале 1980-х гг. журналисткой Т. Тораньской, не дает оснований заподозрить в нем юдофоба. Он вполне отдавал себе отчет в причинах наличия большого числа евреев в партноменклатуре и госбезопасности и был озабочен лишь образом партии в глазах населения страны, которое было весьма податливо на лозунги о «жидо-коммуне». «Если бы в Америке коммунисты взяли власть и на все посты назначили бы негров, мы бы сказали им: не делайте этого, ведь утратите влияние. Следует ли из этого, что мы – расисты?.. – вопрошал Клосевич. – Большим несчастьем оказалось, что когда в 1955 г. наступил расчет [за прошлое], все руководители департаментов в управлении госбезопасности оказались евреями» [83] . В этих словах слышится та же обеспокоенность, что и в письме Гомулки Сталину.

Всё это, однако, не отменяет того факта, что в условиях острого политического кризиса, который переживала ПОРП в 1956 г., призывы ограничить число евреев во власти служили удобным орудием для сохранения собственного положения в правящих структурах. Чувствуя недовольство населения существующими порядками (что вскоре проявилось в познанском бунте и студенческих волнениях), «натолинцы» пытались сделать партию более национальной, чтобы заручиться общественной поддержкой, а заодно удержаться на своих постах. Поэтому «еврейский вопрос» поднимался еще не раз. Например, 2 и 3 мая 1956 г. на заседании Политбюро А. Завадский обрушился с резкой критикой на Я. Бермана, обвинив того в еврейском национализме и потакании «соплеменникам» при назначении на различные посты в своем ведомстве [84] . А на VII пленуме 18–28 июля 1956 г. З. Новак прямо предложил сократить число евреев в руководящих органах. Его речь вызвала бурную дискуссию и получила широкий резонанс в прессе, которая с этих пор начала активно обсуждать тему польского антисемитизма [85] .

Выступление Новака оказалось также главной темой бесед сотрудников советского посольства с региональными руководителями ПОРП. Так, например, первый секретарь воеводского комитета ПОРП в Быдгощи Владислав Кручек (бывший член КПП) отметил, что «некоторые члены пленума (по национальности евреи) стали обвинять ЦК ПОРП в антисемитизме. Поводом для этих разговоров послужило выдвижение на крупные руководящие должности членов ПОРП по национальности поляков и соответствующая замена на этих должностях лиц еврейской национальности. Пленум поддержал линию ЦК ПОРП на обновление кадров и осудил разговоры об антисемитизме». Первый секретарь воеводского комитета ПОРП в Кракове Станислав Бродзиньский назвал речь Новака «правдивой» и «ленинской», повторив слова докладчика, что «дальше терпеть нельзя, чтобы на важнейших государственных постах в правительстве и ЦК ПОРП в своем большинстве находились евреи». Первый секретарь воеводского комитета ПОРП в Гданьске Ян Труш сообщил в связи с речью Новака, что «среди людей еврейской национальности, в том числе и членов ЦК ПОРП, распространяются мнения о том, что еврейский вопрос обострился якобы по вине товарища Н. С. Хрущёва, затронувшего этот вопрос во время его последнего приезда в Польшу» [86] .

Раздражение по поводу наличия евреев на ответственных постах испытывали не только представители партийной верхушки, но и немало чиновников среднего звена. Очевидно, именно на них прежде всего и рассчитывали те, кто ставил на повестку дня еврейский вопрос. Например, партийный работник из Бялы-Подляски А. Чех (член КПП с 1928 г.) в беседе с кем-то из советских коллег, имевшей место вскоре после возвращения Гомулки на пост первого секретаря, сокрушался, что «стойкие коммунисты оказываются в меньшинстве перед лицом пепеэсовцев, бундовцев и сионистов», так как, по его словам, из 60 членов ЦК поляками были только 26 человек, а из 12 генералов – лишь 4. Особенный гнев у Чеха вызывали: «сионист Мордко (Сташевский)», который в октябре 1956 г. якобы организовал раздачу оружия рабочим, «генерал еврей Спыхальский», который якобы после отставки Рокоссовского разлагает армию, и председатель Госплана Ендрыховский (без объяснений) [87] . В разговоре, состоявшемся 14 ноября 1956 г., секретарь Главного правления польско-советской дружбы (и постоянный информатор советского посольства) Т. Ксенжек обвинил «еврейскую группу» (в лицах Замбровского, Матвина, Моравского, Сташевского, Будзыньской, Гранас и ряда других) в том, что она избавилась от неугодных ей партийных кадров [88] . 27 декабря тот же Ксенжек не без досады заявил сотруднику советского посольства, что, невзирая на массовый отъезд евреев в Израиль и во Францию, Гомулка продолжает поддерживать лиц еврейского происхождения на руководящих постах, что может снизить его авторитет в стране [89] . В августе 1957 г. 2-й секретарь польского посольства в Москве П. Мотрук в разговоре с сотрудником МИД СССР обратил внимание собеседника, что «основные ключевые позиции в министерстве [иностранных дел ПНР] занимают лица не польской национальности». Ответственными за такое положение он считал Ю. Циранкевича, Р. Замбровского, А. Рапацкого и близких к ним людей, которые будто бы намеренно выдвигали на руководящие посты «ревизионистов, выходцев из ППС и АК [90] » [91] . В декабре 1959 г. один из сотрудников посольства СССР сообщил, что в личной беседе представителя Северной группы войск генерала Лактионова с председателем варшавского отделения Лиги друзей солдата полковником Москаликом последний указал на евреев как на источник разброда и шатаний в ПОРП. По словам офицера, более половины ЦК составляли евреи; к таковым он отнес: Циранкевича, Замбровского, Рапацкого, Спыхальского, Охаба, Ендрыховского, Матвина и др., причем лидером этой «еврейской группировки» он считал Замбровского. «Получилось так, что основные рычаги государства, такие как: армия, во главе со Спыхальским и Зажицким, ВВС во главе с Фрей-Белецким, МИД во главе с Рапацким, планирующие органы во главе с Ендрыховским, – оказались в руках евреев. Начальника политического управления Войска Польского генерала Зажицкого товарищ Москалик характеризует как “главаря ревизионистов в Войске Польском”. Товарищ Москалик считает, что засилье евреев в центральных органах является одной из главных причин распространения в ПОРП ревизионистских настроений» [92] .

Несомненно, в значительной мере этот упор на «еврейское засилье» был сделан ввиду готовности советской стороны слушать подобные голоса. Как указывалось выше, советская верхушка всегда с подозрением смотрела на присутствие евреев в ЦК ПОРП и не раз выражала свое негодование по этому поводу. Наиболее явно такой подход обозначился на мартовском пленуме ЦК ПОРП в 1956 г., когда Хрущёв сделал упор на «натолинцев». В связи с этим польские информаторы, поставлявшие данные в МИД СССР, неустанно поддерживали у «советских товарищей» ощущение «сионистской угрозы», причисляя к еврям всех подряд и выставляя себя таким образом преданными борцами идеологического фронта. Достоверность этой информации и ее логичность не играли при этом никакой роли. Приведенные выше примеры, когда евреями с легкой руки информаторов оказались даже такие люди, как Циранкевич и Охаб (чистокровные поляки), наглядно демонстрируют уровень этих «данных». Обращение к еврейской теме, кроме того, оказывалось полезным и с бытовой точки зрения. Пример тому являет вышеупомянутый Мотрук, который, поставив в один ряд «лиц не польской национальности» и выходцев из ППС и АК (в большинстве своем не евреев), в продолжение беседы выдал также обширный компромат чуть ли не на всех своих коллег по работе в посольстве, а в заключение попросил устроить дочь в советскую школу и заверил собеседника в готовности к дальнейшему сотрудничеству [93] . Однако нельзя недооценивать и, так сказать, идейный антисемитизм многих чиновников, замешанный на неудовлетворенных карьерных амбициях или же привитый в силу других обстоятельств.

Таким образом, можно констатировать, что раскол ЦК ПОРП на «натолинцев» и «пулавян» был вызван не расхождениями во взглядах на глубину политических реформ в стране, а «национальным вопросом». Причем импульс к размежеванию исходил от «натолинцев». Выступив за сокращение количества евреев в руководящих органах партии и государства, они тем самым заставили еврейскую часть правящей элиты сплотиться и предпринять контрмеры. Масла в огонь подлила позиция советской верхушки, которая откровенно пыталась вмешиваться во внутренние дела ПОРП. Неоднократные призывы Политбюро ЦК КПСС к «полонизации» высших структур власти в ПНР вынудили «пулавян» выступить с тезисом о защите самостоятельности ПОРП от советского давления, что неминуемо привело их в лагерь сторонников расширения национального суверенитета. Первые раскаты этого противостояния прогремели на мартовском пленуме 1956 г., когда ряд членов ЦК (Ю. Ольшевский, С. Сташевский, Л. Касман) критически отозвались о присутствии Хрущёва на данном мероприятии [94] . В дальнейшем, по мере нарастания политического кризиса в стране и при всё более угрожающих знаках со стороны СССР, «пулавяне» начали склоняться к поддержке Гомулки с его концепцией «польского пути к социализму». Одним из первых, кто высказался за возвращение бывшего генерального секретаря на пост главы партии, был не кто иной, как Р. Замбровский – неформальный лидер «пулавян». Произошло это в середине сентября 1956 г. [95] К этому времени всё более независимую позицию от мнения Москвы занимали также первый секретарь Э. Охаб и премьер-министр Ю. Циранкевич, что было следствием давления на них снизу, со стороны прессы, общественности и части ЦК. Появлявшиеся в массовом порядке клубы интеллигенции и комитеты революционной молодежи, манифестации рабочих и студентов, всё более смелые публикации в газетах и журналах, наконец, бунт в Познани – всё это оказывало мощнейшее воздействие на поведение властей. Страна требовала повышения уровня жизни и завоевания полноценного суверенитета. Фигурой, с которой связывались эти надежды, был Гомулка – человек, отважившийся бросить вызов восточному соседу и пострадавший за это длительным отстранением от политической жизни. В таких условиях «натолинцы» с их антиеврейскими призывами и стремлением сохранить в неизменности отношения с СССР оказывались в роли проигравших. Последнюю попытку перетянуть на свою сторону общественность они предприняли 16 октября, в преддверии VIII пленума ЦК ПОРП, который, по всеобщему убеждению, должен был вернуть на пост партийного лидера Гомулку. В этот день орган ПАКС ежедневная газета «Слово повшехне» опубликовала статью своего лидера Б. Пясецкого «Государственный инстинкт». Автор, известный своей лютой юдофобией и тесными контактами с партийными консерваторами, заявил о необходимости вывести из-под огня критики вопросы о сохранении в стране социалистического строя и курса на союз с СССР. При этом он прозрачно намекнул на возможность принятия крутых мер, если события и дальше пойдут так, как они идут [96] . Однако данная эскапада не только не повысила популярность «натолинцев», а напротив, привела к их окончательной дискредитации, обернувшись настоящей травлей главы ПАКС со стороны прессы. Пясецкого не скрываясь называли советским агентом, «ультранационалистом» и пеняли на авторитарный стиль управления в руководимой им организации [97] .

Статья Пясецкого прозвучала похоронным маршем для «натолинцев». На VIII пленуме ЦК 19–21 октября 1956 г. почти единодушно было решено вывести большинство представителей этой группы из Политбюро и Секретариата, заменив их «пулавянами» и людьми Гомулки (против этого, по некоторым данным, выступали лишь Ф. Юзьвяк, З. Новак и К. Мияль [98] ). Таким образом, вниз по партийной лестнице пошли: З. Новак, Ф. Юзьвяк, Ф. Мазур, К. Рокоссовский, В. Двораковский, Х. Хэлховский. В этой же группе оказались и избранные на предыдущем пленуме в члены Политбюро первый секретарь воеводского комитета ПОРП в Ополе Роман Новак и заведующий Отделом тяжелой промышленности ЦК Эдвард Герек. Вместо них в новый состав Политбюро попали: В. Гомулка, Е. Моравский, И. Лёга-Совиньский (секретарь Центрального совета профсоюзов), С. Ендрыховский (заместитель премьер-министра). Сохранили членство в Политбюро Э. Охаб, Ю. Циранкевич, Р. Замбровский, А. Завадский, А. Рапацкий. Состав самого ЦК также пополнился несколькими людьми. В него вошли: В. Гомулка, З. Клишко, М. Спыхальский, И. Лёга-Совиньский. Секретариат ЦК, вокруг членства в котором было сломано столько копий в марте, теперь состоял из следующих лиц: Э. Герек, Р. Замбровский, В. Матвин, Э. Охаб, В. Яросиньский, Е. Альбрехт.