— У них гордость и нежелание поступаться традициями, — сказал Тэдэр. — Точно как у моих родственников с их чистотой крови. Только еще более запущено.

— Хм, — сказала Снежка и предложила: — Давайте лучше кофе пить. А они пускай упиваются свей гордостью сколько влезет.

Против кофе никто не возражал.

Гордые жители Лонги дали разрешение на посадку, когда ураган, подозрительно быстро, откочевал и оказался над всепланетной столицей. Даниил успел к тому времени напиться кофе, поругаться со Снежкой, с ней же помириться, попутно поудивляться женским странностям, и даже поиздеваться над акустической гитарой Поэтому он потянулся и скучающе сообщил, что добрые лонгийцы, похоже, решили просто и незатейливо угробить гостей, избавившись от любых возможных проблем разом. А потом жизнерадостно улыбнулся и добавил, что не дождутся. После чего побежал в каюту пристегиваться. Остальные последовали за ним.

Болтало «Цыпленка», продирающегося через ураган, страшно. Пару раз, если верить ощущениям, об него еще и что-то довольно большое ударилось. Тот же Лис потом говорил, что это корабли поменьше не удержались на поле космопорта и решили полетать с ветром. Но ему мало кто верил.

Зато приземлился «Цыпленок» легко и грациозно. И сразу замер, не обращая ни малейшего внимания на ветер. То ли как-то закрепился, то ли обтекаемый дизайн обшивки способствовал.

— Идем знакомиться со встречающими? — спросил Рик, когда компания в практически том же составе опять собралась в кают-компании.

— Нет, — неожиданно для всех отозвался обычно молчаливый Малик. — Мы ведь тихие и мирные. И очень напуганные тем, в каких условиях пришлось садиться. Нам сначала нужно привести себя в порядок, собрать упавшие, а тем более разбившиеся вещи и немного подумать о том, а стоило ли сюда вообще прилетать.

— А если они спросят, почему мы не выходим? — поинтересовалась Снежка.

— Скажем, что подходящую для их ливней одежду ищем. И пожалуемся, что нас об этой погоде никто не предупредил.

— После этого они нам плащики припрут, — добавил все еще веселый Даниил. — Для них это дело чести — сделать все возможное, чтобы гости поменьше говорили о погоде.

— А если продолжают упорствовать, пытаются пристрелить, — мрачно сказал Тэдэр, неожиданно для самого себя сообразив, что меньше всего хотел опять оказаться на этой планете.

— Преувеличиваешь, — сказал один из десантников.

— Совсем немного преувеличивает, — опять заговорил Малик.

— Милая планетка, — проворчал десантник и задумался о чем-то. Выражение лица у него при этом было такое, словно он размышлял, как бы уговорить начальство на захватническую войну и последующее сбрасывание самых неприятных аборигенов на местное светило.

Плащики действительно принесли. Они были огромны, раздувались парусами и явно не годились для прогулок в ураганный ветер. К счастью, идти пришлось недалеко, всего лишь к прозрачной кишке тоннеля, защищавшего как от ветра, так и от дождя.

По тоннелю ездили несерьезного вида вагонетки, гораздо уместнее смотревшиеся бы в каком-то детском развлекательном центре. И ехали эти вагонетки медленно-медленно, видимо для того, чтобы гости успели полюбоваться пеленой дождя за прозрачными стенами, невнятными громадами кораблей, испугаться того, что следующий немного промахнется мимо выделенной площадки и рухнет им на головы, проникнуться общей атмосферой и, так и не покинув территорию космопорта, резко засобираться домой.

Зато здание, над которым парила ярко-желтая голографическая надпись «Вокзал», в контраст космопорту и погоде было излишне жизнерадостным, словно провалившимся на эту дождливую планету из иной реальности. Здание изо всех сил сияло и сверкало рекламой, справочной информацией и просто картинками. Оно орало на разные голоса кого-то разыскивая, что-то объявляя или предлагая. Среди этого бедлама туда-сюда носились люди и не люди, колыхались голографические пальмы, огороженные ажурными заборчиками, чтобы никто не бегал сквозь деревья, сбивая тонкие настройки, и пели хором какие-то странные личности в белых хламидах.

— Надеюсь, нас встречают не они, — мрачно сказала Снежка, явно не восхитившаяся царившим вокруг бардаком.

— Нет, платили мы точно не этим, — не шибко уверенно сказал Малик, а потом кого-то рассмотрел в толпе и просиял широченной, пугающей с непривычки улыбкой. — Вон они.

«Они» оказались парочкой состоявшей из толстого и тощего мужиков, одетых столь пестро, что могли составить конкуренцию целому вокзалу. Эта парочка рассыпалась в комплиментах и восхищении, походя рассказала, что все билеты были разобраны еще полторы недели назад, а интересующихся печальной историей Тэдэра было столько, что и не счесть.

— Догадались, почему и куда я делся, — мрачно пробормотал парень, услышав это. — И интересуются, как я умудрился выжить.

— Что вы, большей частью интересуются, точно ли вы — это вы, — возразил тощий мужик, поглаживая козлиную бородку, черную, с синим отливом. — Сомневающихся очень много. Но сведения о вашей родословной большую часть убеждают, что все-таки вы. Как и говорил тот человек.

— Ага, — сказал Тэдэр.

Лонга — это не Гловер, жители которой помешаны на страхе перед мутациями. Местные аристократы даже проводят что-то вроде селекции, пытаясь стать сильнее, умнее и лучше своих предков. Получается у них так себе. Заполучить в семью какого-нибудь самого неудачливого и слабого аллара они были бы безумно счастливы. А о бродягах с черными шрамами на лицах здесь вообще ходят разнообразные легенды. И самая популярная о том, что они улучшили свой вид настолько, что даже в вакууме могут прожить гораздо дольше обыкновенных людей. Не зря же не нуждаются в планете.