Карраш следовал за ним неотступно, время от времени перегибаясь через борта повозки и прямо так, на ходу, нежно касаясь губами щеки Белика. Он не подпустил к себе даже Дядько, злобно щерился и рычал, но не позволил себя расседлать. И весь вечер бежал возле скрипящей подводы, старательно соблюдая наказ умирающего хозяина: не отдавать в чужие руки его странный оберег — дурацкую палку, с которой он никогда не расставался.

Илима сперва пугалась страшноватой морды и едва не вскрикивала от неожиданности, когда нос гаррканца требовательно тыкался в ее колени или совал в руки котелок с холодной водой. Но вскоре привыкла и даже рискнула погладить необычного зверя, поразившись неестественной гладкости кожи и ее твердости, будто та была выкована из стали.

Карраш стойко вытерпел чужие прикосновения, но оробевшей девушке дал понять — подобные вольности он не приветствует и только хозяину позволяет себя касаться. А сдерживается лишь потому, что эти же самые руки вот уже несколько часов стараются облегчить Белику жизнь.

— Лита…

Заслышав тихий мучительный стон, полный отчаяния, Гаррон обернулся и помрачнел: кажется, мальчишке стало хуже. Вон как мечется, просто горит огнем, а теперь еще и бредить начал: уже в который раз зовет эту Литу или как ее там, да так, что сердце кровью обливается.

— Лита… Лита!

Южанин стиснул зубы и заставил себя не думать, потому что на душе и без того было гадко. Но когда спустя полчаса сзади раздался гулкий удар и испуганный крик, прерванный скрипом ломающегося дерева, молниеносно оказался рядом, опередив даже бдительного Стража. Как оказалось, внезапно забившийся в судорогах пацан вышиб локтем часть деревянного борта и едва не выпал на дорогу.

— Проклятье! — выдохнул Гаррон, крикнув вознице остановиться. Он едва успел подбежать и вытянуть руки, в самый последний момент подхватил накренившегося над землей Белика и положил обратно. Урантар мертвой хваткой вцепился в племянника с другой стороны, обхватил поперек груди и с силой сдавил, стараясь удержать бьющееся тело подальше от края. Потом к нему подоспели Весельчак с Арканом, здоровяк Молот, все вместе вцепились, но даже так, впятером, им с трудом удавалось удерживать пацана на месте. Тот как безумный все рвался куда-то прочь, глухо стонал сквозь зубы и неистово бился. В мальчишку словно демон вселился, мгновенно превратив его гибкое тело в туго сжатую пружину, и воинам пришлось немало постараться, чтобы уберечь его от падения.

— Карраш! — внезапно гаркнул седовласый. — Тащи сюда железки! Живо, пока Белик не порвал связки!

Гаррон не успел подумать, при чем тут какие-то железки и как это может помочь, но умный гаррканец уже сорвал зубами со спины драгоценный сверток и буквально бросил в повозку, прямо на Стража. Внутри свертка что-то глухо звякнуло, щелкнуло, вокруг «талисмана» возникло ядовито-зеленое свечение, но Дядько не обратил внимания — цапнул не глядя и вложил необычный оберег в руки племянника.

Мальчишка вздрогнул всем телом и застыл, будто его поразила невидимая молния. А затем скорчился на дне разворошенной повозки и тихо-тихо застонал.

— Уф, — пробормотал Дядько, украдкой вытирая лоб и осторожно отнимая руки. Но Белик, до побелевших костяшек вцепившийся в палку, больше не шевелился. — Надо же, сработаю.

— А что? Могло и не сработать? — прерывисто поинтересовался Гаррон.

— У этой штуковины свой взгляд на такие вещи, но на этот раз обошлось — на какое-то время она его удержит.

— А что это за штуковина, если не секрет?

— Проклятие, — недовольно буркнул Страж. — Самое что ни на есть, только избавиться от него никак не получается. Да не лапай, дурень! Она даже через ткань может так шарахнуть, что потом три дня пластом лежать придется!

— Откуда знаешь?

Дядько скривился:

— Сам однажды сдуру взялся. Хорошо хоть недолго держал, а то ходить бы мне всю жизнь одноруким.

— А чего ж оно сейчас не сработало? — подозрительно посмотрел рыжий.

— Почему не сработало? — Седовласый криво усмехнулся и с готовностью показал покрасневшие, сожженные до волдырей ладони. — Если бы я вовремя пальцы не убрал, спалило бы до костей. В тот раз так бы и вышло, если бы меня Траш не ударила, а сейчас я специально время выгадывал. Вот и обошлось. Только жжется, зараза.

Воины ошарашенно переглянулись, на всякий случай отодвигаясь от бортика, но потом разглядели магическую штуковину в руках у внезапно угомонившегося пацана, и охнули:

— А как же Белик?!

— Эта дрянь ему досталась от одного уб… короче, в наследство. Вернее, в качестве компенсации за… тьфу! В общем, ее только кровные родственники могут носить, но я к ним, к сожалению, не отношусь. Потому малышу ничего не грозит, а вот всем остальным к ней лучше не притрагиваться.

Страж с тревогой всмотрелся в слегка порозовевшее лицо племянника, зачем-то погладил ему живот, затем посмотрел на сухую ладонь и, наконец, перевел дух.

— Кажется, порядок.

— Ему лучше? — с надеждой прошептала Илима.

— Нет. Но судорог больше не будет. Едем!

— Не стоит, — хмуро отозвался Гаррон. — Все равно скоро стемнеет, да и речка недалеко: найдем только пологий спуск и встанем. Тем более малец совсем плох, так что пусть передохнет чуток, а мы завтра наверстаем, если, конечно, все обойдется.

Дядько кивнул и снова вскочил в седло, направив своего флегматичного скакуна в начало каравана. Он выглядел спокойным, даже невозмутимым, но спокойствие было напускное — всем в караване было это понятно. Страж продолжил путь, стараясь не думать о том, что, возможно, завтра ему придется делать это в одиночестве.