— Я сама им займусь! — решительно подошла толстуха и бесстрашно заглянула в полные боли глаза седовласого. — Если раны открылись, их надо промыть и осушить. Никаких возражений! А ну-ка, неси обратно!

Она отдернула полог одной из повозок.

— Думаешь, я мало ран на своем веку повидала? Девочки тоже не белоручки. Все сделаем, как надо, потому что вам, мужикам, ничего доверить нельзя!

Дядько откровенно заколебался. Долгую секунду пристально смотрел в полное решимости лицо толстухи, мельком покосился на отводящих глаза попутчиков, на бесстрастные лица эльфов… и отнес племянника под плотный тканый полог.

— Слева клади, слева, там места больше, — обеспокоенно велела повариха. — Там я хоть повернуть его смогу, а то с другой стороны тюки помешают… вот так, хорошо. Лилька! Неси чистую ветошь! И воду нагрей!

Рыжеволосая служанка со всех ног бросилась к костру.

— Арва, — тихо и как-то неуверенно произнес Страж, подходя к поварихе. — Вы должны кое-что знать. О Белике.

— Что именно?

Дядько совсем смешался, его взгляд заметался по сторонам и на мгновение задержался на спокойном лице Таррэна. Казалось, суровый Страж никак не может найти подходящих слов. Но, в конце концов, он все-таки пересилил себя и, наклонившись к самому уху поварихи, что-то едва слышно шепнул.

Донна Арва широко распахнула глаза.

— Что?!

Дядько горестно кивнул.

— И ты говоришь об этом только сейчас?! — вскинулась она.

— У нас не было выбора, — отозвался седовласый. — Этого никому нельзя видеть.

— Кто еще знает?!

— Только я и Карраш.

Донна Арва раздулась от гнева, побагровела, затем побледнела, но вдруг бросила комкать перепачканный передник, всплеснула руками и кинулась прочь. Разъяренной фурией ворвалась в повозку, где остался лежать мальчишка, зашуршала одеждой и вдруг горестно охнула:

— Да как же это?! Создатель, за что?!

Дядько сгорбился.

— Н-нелюди… так измываться над ребенком… Илима!

— Нет, — внезапно отвердевшим голосом сказал Страж. — Не нужно никому видеть. Лучше я сам.

— Вон отсюда! И ты тоже! — в бешенстве выкрикнула Арва, с силой оттолкнув оторопевшего Стража. После чего выскочила наружу и люто уставилась на непонимающе приподнявшихся мужчин — белая от гнева, с трясущимися руками, в которых так и оставалась зажатой мокрая рубаха с оторванным левым рукавом. — Если хоть один из вас посмеет сунуть внутрь свою наглую морду… клянусь скалкой — убью!

— Ты что, сдурела, старая? — ошарашенно переспросил Ирбис в резко наступившей тишине. — Совсем ума лишилась?!

Повариха развернулась так резко, что едва не сбила могучим торсом Стража.

— Я н-не знаю, кто это сдел-лал, — лязгнула она зубами. — Н-не знаю, какие изверги могли так страшно… но если хоть один из вас, мужланов неотесанных, приблизится к Белику, пеняйте на себя. Не посмотрю ни на возраст, ни на длину ушей. Так получите, что потом не только не сможете иметь детей, но и ни на одну девку больше не влезете!

— Тетушка… — робко подала голос Илима.

— И ты не лезь, поняла?! Давай сюда ветошь и отправляйся к отцу: ему нужна твоя помощь.

— А как же Белик?!

— Справлюсь без вас! — грубо отрезала нянька и решительно скрылась внутри.

— Все настолько плохо? — мрачно посмотрел на седовласого Ирбис.

Дядько, едва заметно кивнув, устроился возле повозки, намереваясь караулить умирающего племянника до утра, а если потребуется, то и дольше. Лишь бы оно наступило, это утро. Лишь бы малыш справился.

Он скрестил ноги, демонстративно положил на колени свой жуткий меч и застыл. Даже глаза закрыл, старательно вслушиваясь в причитания толстухи и редкие, почти неслышные стоны, если она неосторожным движением все-таки задевала Белика.

— Лита…

— Потерпи, солнышко… я сейчас, сейчас… ты только держись, ладно? — умоляюще бормотала Арва. — Ну же, не надо. Дай, я это заберу… о боги! Ну, как же ты… Господи, сколько крови… Сейчас, мой милый, я уже бегу… только не плачь, не надо…

— Лита-а-а…

— Ай! Зараза, жжется! Эту штуку нельзя убрать?!

Дядько помрачнел еще больше.

— Лиля, отнеси тетке тот отвар, что я сделал, — не открывая глаз, попросил он. — И скажи, пусть не трогает палку: с ней Белику будет полегче.

Служанка вскинула на него полные слез глаза и бегом кинулась к медленно остывающему котелку. Торопливо подхватила за еще горячую ручку и опрометью бросилась обратно, едва не упав по дороге и не расплескав драгоценное зелье.

— Что это? — с нескрываемым подозрением спросила повариха, на мгновение выглянув наружу.