— Нет.

— Он совсем беден?

— Ну, он получает пособие…

— Господи, Люси, опять ты за свое! Почему тебя всегда тянет к нищим, которые отвратительно одеваются?

— Потому что я не такая пустышка, как ты. Тебя волнует только то, как молодой человек одет, и какая у него стрижка, и какие он носит часы.

— Может, и так, — обидчиво выпалил Дэннис. — А тебя это вообще не волнует!

— Ну и что, — пожала я плечами. — И вообще я не выбираю, в кого влюбиться. Это случается само по себе.

— Ладно. А почему он на пособии?

— Во всяком случае не потому, что он лентяй, недотепа или раздолбай, как сказал бы моя мать. Он музыкант, а музыкантам непросто найти работу.

— Музыкант? Опять?

— Да, но на этот раз все по-другому. И я испытываю большое уважение к тем людям, которые готовы терпеть финансовые трудности ради того, чтобы заниматься творчеством.

— Знаю.

— И я с радостью бросила бы свою нудную работу, но у меня нет никаких талантов, к сожалению.

— Но как ты можешь общаться с людьми, у которых никогда нет ни пенса? Только не надо мне говорить, что любовь превозможет все трудности и что ты еще в таких случаях говоришь. Давай посмотрим на это с практической точки зрения.

— Мне совсем не трудно общаться с людьми, у которых нет денег. Единственное, что меня волнует, так это то, что моей зарплаты может не хватить на двоих. Особенно учитывая запросы Гаса. Мне так показалось. — Это признание далось мне нелегко.

— Что у него за запросы такие? Он принимает кокаин?

— Нет. — Подумав, я добавила: — Хотя… может, и принимает.

— Тебе придется найти вторую работу. Более того, тебе придется принимать кокаин вместе…

— Заткнись! Я хотела рассказать тебе о том, что сегодня мы с Гасом ходили в пиццерию…

— Постой, сегодня же воскресенье. Почему вы не пошли в карри-бар?

— Потому что там были Карен и Дэниел. Судя по всему, они жутко влюбились друг в друга, и мне не хотелось им мешать.

— Дэниел и КАРЕН? — Дэннис остолбенел. — Карен и ДЭНИЕЛ?

— Э-э… угу. — Я совсем забыла, что Дэннис был весьма неравнодушен к Дэниелу.

— Ваша Карен, которая живет здесь? Карен Мак-Хаггис, или как там ее зовут? — А вот Карен он недолюбливал. Теперь он станет относиться к ней еще холоднее.

— Да, наша Карен.

— И Дэниел? Мой Дэниел?

— Если ты имеешь в виду Дэниела Уотсона, то да, твой Дэниел.

— Ох, как же ты огорчила меня. — Дэннис действительно выглядел расстроенным. — Мне нужно выпить.

— Вон там стоит бутылка какого-то вина, кажется.

— Где?

— Вон там, на книжной полке.

— Какие же вы все-таки крестьяне. Держите вино на книжной полке!

— А что делать? У нас нет книг, вот и приходится ставить туда вино.

Дэннис отправился на поиски.

— Здесь ничего нет.

— Да? Странно! Я точно помню, что видела там бутылку. Наверное, Дэниел с Карен выпи… Ой, прости, прости меня! — оборвала я себя на полуслове, заметив, что Дэннис страдальчески сморщился.

— Ничего, скоро я справлюсь с собой, — мужественно проговорил Дэннис, хотя голос его слегка дрожал. — Знаешь, ведь он — гей.

— Ох, ты говоришь так обо всех мужчинах, которые тебе мало-мальски симпатичны.

— Может, пока он и сам этого не осознает. Но раньше или позже он прозреет. И в этот момент я буду рядом.

— Хорошо, хорошо, как скажешь. — Мне не хотелось спорить с Дэннисом, но это доходило до смешного: все гомосексуалисты, которых я знала, утверждали, что подавляющее большинство гетеросексуальных мужчин на самом деле являются латентными геями.

Глава двадцать девятая

Дэннис снова уселся на диван, приложил руку к груди и занялся дыхательными упражнениями. Я нетерпеливо ерзала рядом. Наконец он сказал:

— Теперь все в порядке. Я успокоился.

— Отлично. — Я могла продолжать свой рассказ. — Итак, мы пошли в соседнюю пиццерию. У Гаса не было денег, что, в общем-то, и следовало ожидать, ведь у него не было денег ни вчера, ни сегодня днем, а он, хотя и очень талантлив, но алхимией не очень увлекается…