Окон в комнате было два. Одно смотрело во внутренний дворик, где сейчас буйным цветом цвели голубые мальвы. Его створки были распахнуты настежь, и ветер доносил насыщенный аромат цветов. Второе окно выходило на небольшую террасу, как раз над крыльцом.

Откуда-то из глубины дома донесся бой часов.

Лика нехотя перевела взгляд на часы, висевшие над кроватью. Восемь. Время поужинать. Но идти никуда не хотелось.

Упав навзничь, она закрыла глаза. Слезы медленно потекли по вискам и впитались в голубой атлас, оставляя на нем небольшие мокрые пятна.

Дура. Какая же она дура! А он… Он пошел искать себе шлюху лишь потому, что она отказала ему в минете. Большего унижения невозможно придумать.

Стиснув зубы, Лика мысленно обругала себя.

Каждый раз, когда она пыталась сделать шаг навстречу Кириллу, он напрочь отбивал желание сблизиться с ним. Словно ему доставляло удовольствие вгонять ее в краску и унижать. Сегодня даже показалось, что он ее ненавидит. Но только за что? Что она ему сделала?

Слабый ветерок колыхнул тонкие занавески, прошелся по комнате вечерней прохладой. Лика вытянулась на покрывале, потом снова свернулась в клубочек и отвернулась к стене.

В этот момент она чувствовала себя одиноко, как никогда.

***

Борис медленно поднялся по лестнице и остановился у дверей в голубую спальню.

Таких спален, разделявшихся по цветам, было штук пять в гостевом крыле. До этого дня они пустовали.

Но сегодня Кирилл привел Лику. Привел – и оставил на друга, не объяснив ничего. А сам ушел. Хотя, в глазах Бориса это уход больше напоминал бегство.

Только от чего бежал названый брат? От собственной глупости или чувств?

Отогнав лишние мысли, Борис постучал.

Девушка не ответила.

Может быть, задремала? Оно и не мудрено. Он заметил, в каком она была виде, когда испуганной мышкой проскользнула в холле мимо него. В тот момент Борису впервые в жизни захотелось дать Киру в нос. Не в шутку, как они порой дурачились, а в полную силу, чтобы у того и пятки сверкнули.

Но он даже не шелохнулся, наблюдая, как Кирилл отправляет Лику по лестнице в гостевое крыло. Понимал: слишком разные категории. Да и Лика – особый случай.

Постучав еще раз и не дождавшись ответа, Борис осторожно толкнул дверь.

– Лика? – его негромкий голос заставил девушку подскочить на кровати. – Ты спала? Я тебя напугал?

– Борис! – гостья испуганно выдохнула, потом огляделась. Судя по ее растрепанным волосам и ошалевшему взгляду, она не сразу сообразила, где находится. – О, господи, это ты…

– А ты ждала Кира? – Борис усмехнулся. – Нет, он уехал.

– Я уже поняла.

Тихомиров заметил, как погрустнела Лика. Значит, она все же услышала их разговор.

У Кирилла всегда было туговато с противоположным полом. Он видел в женщинах лишь удовлетворение естественных потребностей и никогда не разменивался на долгие уговоры. Так требовала его звериная кровь. Никаких привязанностей, никаких отношений. Он предпочитал профессиональных жриц любви. В его понимании они были идеальными женщинами: каждая из них имела свою таксу, не устраивала истерик, не донимала глупыми вопросами и не названивала после ночи любви с дурацкими обвинениями.

Но Лика…

С ней все было не так. С ней было сложно. А Кирилл не тот, кто станет делиться своими ошибками. Борис всегда это знал.

Но сегодня, когда Кирилл провел мимо него перепуганную и бледную Лику, нервно кутавшуюся в банный халат, он понял, что брат напортачил.

Эта девушка была человеком больше, чем вером. Она воспитывалась, как человек. Она была хрупкой, ранимой и нуждалась в защите. Нуждалась в романтике и любви, или хотя бы в хорошей подделке. С ней нельзя было так, как с другими.

Он попытался объяснить это брату, но Кир не захотел даже слушать. Просто ушел. Потому что потребности плоти оказались сильнее голоса сердца.

Хотя, Борис уже сомневался, что у Кирилла есть это сердце. Его все чаще пугала одержимость брата. А Стромов действительно был одержим – одержим своей местью.

– Ну, – Борис подмигнул, стараясь сгладить неловкость, – как насчет ужина? Я приготовил омлет по-итальянски. На этом, к сожалению, – он развел руками, – мои познания в кулинарии исчерпываются. А, нет! Еще умею делать спагетти карбонара!