— Пайпер. Так что это за нападение из — за угла на невинного человека?

— Я теперь хожу в Пиус. — Пайпер узнала название городской приходской школы. — Я Пиусский Убийца.

— А священник в курсе?

— Вы смешная. — Сказала серьезно, будто оценила Пайпер и теперь определила ей подходящую категорию. — Мы только что переехали сюда из Сент — Луиса как раз перед школой, это вроде как способ для меня, может быть, типа, узнать ребят.

«И попытаться вписаться», — подумала Пайпер.

— Я покажу вам вашу квартиру, — предложила Джада. — Она меньше нашей, но тоже ничего. — И показала на одну из трех дверей, которые выходили в маленький квадратный коридор. — Вот эта дверь ведет в клуб. Там был, типа, итальянский ресторан, где сейчас «Спираль». — Она ткнула в сторону двери перед ними. — Мы тут живем с мамой. Не такое хорошее место, как у нас было в Сент — Луисе, но мама хотела уехать, и Куп пригласил ее сюда. Папа погиб в автокатастрофе, когда мне было девять. Он работал частным тренером, и они с Купом, типа, были лучшими друзьями. Куп оплатил похороны и все такое.

— Печально. Я тоже в детстве потеряла маму.

— И Куп тоже. Вот ваша квартира.

Прижав к боку ружье, Джада направилась к дальней двери и повернула ручку. Оказалось не закрыто.

Помещение было небольшим, но приличным, со стенами горчичного цвета, паркетными полами, явно с семидесятых, и парой маленьких окон, выходивших на переулок за клубом. Белая пластиковая стойка отделяла современную кухню от жилой зоны, где стояли диван и кресло цвета мха, а также пара журнальных дубовых столиков и лампы.

— Самое лучшее место — спальня.

Джада исчезла за противоположной дверью.

Вот те раз. Пайпер остановилась посреди, оценивая. Большую часть спальни занимала огромная кровать с мягким изголовьем и белым пуховым одеялом. На противоположной стене висел большой плоский телевизор. Зарядная станция по последнему слову техники занимала прикроватную тумбочку. С потолка с каждой стороны кровати свисали воронкообразные люстры.

— Ух ты.

— Куп иногда спит здесь.

«Ни за что он тут спать больше не будет», — подумала Пайпер.

— Он любит удобства, — пояснила Джада.

— Да уж, нешуточные.

Пайпер села на краешек кровати и проверила удобство дорогого поролонового матраса.

Джада, терзая уже частично облупленный черный лак на ногтях, жадно уставилась на айпад, стоявший на зарядке.

— Купер и в самом деле богатый.

— Богатство не такая уж замечательная вещь, как об этом трубят, — сказала Пайпер, что было совершеннейшей ложью.

— Догадываюсь.

— Расскажи мне о Пиусских Убийцах.

Джада заправила длинный локон за ухо.

— Игра началась пару дней назад. Это по типу классного объединяющего упражнения для нас, учеников.

— Монахини с каждым годом становятся все чуднее.

— Учителям вообще — то не нравится, но раз мы не приносим ружья в школу, то они ничего с этим поделать не могут. Все в классе, кто хочет играть, должны заплатить, типа, пять баксов. В наших классах сто двенадцать человек и девяносто два записались.

— И цель игры…

— Должен остаться один.

Пайпер начинала понимать идею.

— Похоже на «Голодные игры».

— И выиграть четыреста шестьдесят долларов. — Джада собрала кудрявые темные волосы в хвост, потом их освободила. — Мне очень нужны эти деньги, потому что мой телефон, типа, не крутой. Я никогда не говорила об этом маме, но она вообще — то в курсе, и ей это неприятно, потому что мы не можем себе ничего лучшего позволить. — Она повесила нос. — Не стоило мне говорить. Мама наказывала никогда не разговаривать о деньгах.

Пайпер от души посочувствовала.

— Так в чем суть игры?

— Нельзя убивать никого на территории школы или, типа, во время уроков, или если работают, или из едущей машины, потому что так можно причинить боль.

— Удобно.

— Нельзя, если едешь в автобусе или в надземке по дороге в школу или из школы, во все остальное время пожалуйста.

— Могу только представить, что чувствуют пассажиры, когда уворачиваются от пуль. Особенно в Чикаго. Тебе повезло, что никто в тебя не выстрелил настоящими пулями.