–расширение пространства и масштабов вооруженной борьбы, перенос боевых действий с земли и поверхности морей в воздух, под воду и в космос. Одновременное огневое и электронное поражения войск, объектов тыла, экономики, коммуникаций на всей территории противника;

–постоянное возрастание роли противоборства в информационной сфере и использование новейших информационных технологий;

–борьба с международным терроризмом, создания экспедиционных сил для проведения миротворческих и антитеррористических операций [Василенко, с. 80–86].

Основные инструменты реализации «гибридных» войн:

–информационные операции, проводимые в целях воздействия на органы государственного и военного управления противника для введения его в заблуждение, нарушения обмена данными и провоцирование на принятие невыгодных для него решений;

–психологические операции, направленные на подавление морально-психологического состояния населения и боевого духа личного состава вооруженных сил противника, создание в обществе атмосферы недоверия и формирование мотивации к деструктивным действиям;

–атаки хакеров на государственную и коммерческую инфраструктуры с целью выведения из строя или затруднения работы критически важных объектов противника, а также получения несанкционированного доступа к «чувствительной» информации;

–экономические санкции, прекращение инвестиций;

–этническое оружие;

–терроризм;

–дезинформация;

–миграционное оружие;

–организационная, финансовая и информационная поддержка оппозиционных движений, деструктивные действия «агентов влияния», внедренных в структуры власти» [Панарин, 2017, с. 23].

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает само определение «гибридной» войны. Исходя из сложности генезиса явления, которое мы рассмотрели выше, вытекает исключительная подвижность самого понятия «гибридной» войны. Более того, можно констатировать тот факт, что на данный момент отсутствует общепринятое определение, научное сообщество находится в процессе поиска данного понятия, что связано, с одной стороны, с относительной новизной данного явления, с другой – с тем, что концепция «гибридной» войны находится на этапе активного развития.

Ф. Хоффман, один из разработчиков концепции «гибридных» войн, акцентирует свое внимание на следующем: «Война есть не только военные действия, проведение сражений. Необходимо принимать во внимание и учитывать социально-культурные, техноэкономические и геополитические измерения войны. Война является развивающейся реальностью, и наше понимание и лексикон также должны развиваться, чтобы быть в состоянии ухватить данную эволюцию – новые условия для своего описания и решений требуют новых типов оружия для максимально эффективного реагирования и новых творческих методов и концепций» [Hoffman, 2009, p. 34–39].

В связи с этим приведем несколько устоявшихся определений «гибридной» войны в среде российских и зарубежных ученых.

Для осмысления понятия «гибридный» нам стоит обратиться к семантическим корням латинского hibrida, означающего помесь. Понятие «гибрид» пришло из биологии, где означало животное или растение, полученное в результате скрещивания генетически различающихся особей [Гибрид, с. 351]. В других науках означает объект, полученный сочетанием разнородных частей. В основе данного понятия заключена одна из определяющих констант современного развития – конвергентность.

Сам термин «гибридная» война начали употреблять относительно недавно, в начале XXI века. Одним из первых его озвучил подполковник Корпуса морской пехоты США в запасе Ф. Хоффман, ссылаясь на выступление генерала Дж. Н. Мэттиса в сентябре 2005 года на Конференции по обороне, проводимой Институтом ВМС США и Ассоциацией Корпуса морской пехоты [Mattis, Hoffman, p. 18–19]. Хоффман полагает, что гибридная война – это сочетание межгосударственного конфликта с фанатичностью партизанской войны. Автор подчеркивает, что понятие гибридной войны нельзя сузить до рамок конфликта между государствами или другими вооруженными группами. Такой тип войны означает использование гибридных форм конфликта, которые могут включать в себя как обычные боевые действия, так и террористические акты, криминальное насилие и партизанские тактики [см.: Murphy].

В своей статье «Теория и практика ведения “гибридных” войн» полковник С. Клименко говорит, что «по оценке специалистов НАТО, “гибридные операции” представляют собой согласованные по целям, задачам, месту и времени мероприятия и акции, направленные на оказание требуемого воздействия на страну, осуществляемые без прямого и явного использования силовых структур» [Клименко, с. 109–112]. Другими словами, цель такой войны – силовое перераспределение ролевых функций субъектов социума в пользу сильного, способного сформировать собственную модель послевоенного управления социумом. Гибридная война ведется за право выбора вектора дальнейшего развития социума и отличается скрытым, неявным характером протекания конфликта.