– Медпункт работает круглосуточно, - безапелляционно заявила медсестра и протянула руку в ожидании.

Черт. Это все мне нравилось все меньше и меньше. Не приют, а тюрьма строгого режима какая-то. Если меня отсюда не заберут, хоть кто-нибудь, сама сбегу. Может, так даже будет лучше. Незаметно вытащив две ампулы из коробки, я протянула остальное женщине. Она проверила наличие лекарства, пересчитала:

– Хорошо, зайдешь, когда пузырек закончится. Первый этаж, третья дверь слева, там есть табличка, не ошибешься. И еще, девочки, приберитесь тут, - она вышла.

Мне уже стало надоедать, что со мной разговаривают, как с умственно отсталой. Хотелось просто забиться в истерике от бессилия. Ну почему все так? Ну почему со мной? Чтобы не разреветься, как полная дуреха, я начала собирать раскиданные по полу учебники и одежду. Как только дошла до фоторамки, опустилась на колени, стала осторожно убирать осколки. Фотография была помята и порвана в нескольких местах.

– Это твои родители?
– спросила Алина, помогающая мне прибираться.

Я кивнула.

– Что с ними случилось?
– спросила она, виновато потупив взгляд, а потом быстро добавила: - Можешь не отвечать, если не хочешь.

– Они пропали, - тихо ответила я.

– Мне жаль, - печально ответила она.
– Ты не обижайся на Лариску. Она с пяти лет в детдоме, ее два раза удочеряли и возвращали назад. Вот она и озлобилась.

Меня не тронула история "атаманши". Тяжелое детство не дает права становиться сволочью.

– А ты откуда знаешь?
– удивилась я такой осведомленности моей новой знакомой.

– Я ее сестра.

Тут моя челюсть отвисла. Как эта милая маленькая девочка может быть сестрой «атаманши»?! Никогда бы не подумала.

– А что случилось с вашими родителями? – настала моя очередь любопытствовать.

– Папа пил, мама заболела и умерла, - совершенно будничным тоном ответила она.

– Сочувствую, - сказала я.

– Да ладно, проехали.

В комнату вернулась Лариска. Даже не посмотрев в мою сторону, она прошла к своей кровати. Алинка пожала плечами, помахала мне рукой и пошла к сестре. Я не прислушивалась к их разговору - и своих проблем хватает.

Следующие три дня были затяжным кошмаром. По приезде у меня забрали паспорт, деньги и мобильный, как сказали, для сохранности. Так что я осталась без какой-либо связи с внешним миром. Лариска с остальными девчонками не лезли ко мне, чему я была несказанно рада. По-моему, они объявили мне бойкот или просто боялись повторения приступа, но даже тихоня Алина со мной больше не разговаривала. Я осталась один на один со своими не слишком радужными мыслями, и чем дольше начинал длиться этот «тет-а-тет», тем больше я ловила себя на мысли, что нужно что-то делать, иначе просто сойду с ума. Школа, а назвать эту двухэтажную пристройку к главному зданию школой было сложно, была тут просто никакая. Учителя нисколько не учили, а просто ходили из одного класса в класс и орали на учеников. Ученики же делали что угодно, кроме уроков, и плевать хотели как на преподавателей, так и на все остальное. Еще тут были дежурства по столовой, по уборке комнат и классов, что выматывало физически. Хотя я была этому рада - усталая, я просто валилась в кровать, не думая, не вспоминая.

– Самойлова, к тебе пришли, - в комнату заглянула Инга Дмитриевна - воспитательница. Как я заметила за три дня - самая адекватная из тех, что тут работает; остальные воспитатели, нянечки и учителя у меня упорно ассоциировались со сторожевыми псами.

Я пошла в «комнату для свиданий». Так здесь называлась небольшая комнатушка со столом и двумя скамейками, куда обычно провожали посетителей. Ещё там была стеклянная стена, так что можно было почувствовать себя рыбкой в аквариуме, ну, или манекеном на витрине, кому что нравится.

– Ромка!
– кинулась я на шею парню.

– Привет, - улыбнулся он, - Я приехал, как только узнал, куда тебя увезли. Выглядишь паршиво.

«Ну, спасибо. Ты очень тактичный», - проворчало мое второе я.

– Чувствую я себя действительно паршиво, - не стала скрывать я, - Тут, знаешь, не курорт.

– Я говорил со своими родителями, - он опустил голову, видимо, собираясь сообщить мне нерадостную весть.

– Ну? – я чуть не подпрыгивала от нетерпения.

– Они готовы взять на себя опекунство, но оформление всех документов займет месяц, а то и полтора.

– Так долго, - я опустилась на скамью.
– А быстрее никак?

– Нет, - покачал он головой.

– А если они просто возьмут меня к себе, а потом оформят на меня все документы?
– ухватилась я за это, как за последнюю надежду.

– Так тоже не получится. Им в соцслужбе сказали, что если бы они были хотя бы родственниками, то да, а так - извините…