Я застонала в голос. Месяц я тут просто не выдержу. Ромка подошел и обнял меня:

– Все будет хорошо, котенок.

Обычно я не любила все эти «котенок», «солнышко», «малышка» - слишком уж это слащаво и неискренне, но сейчас даже это грело и давало ощущение, что я кому-то в этом мире еще нужна.

– Иринка с Юркой передавали тебе привет, - сказал Ромка, выпуская меня из объятий.
– Обещали заглянуть на следующей неделе.

Я кивнула.

– Ну, все, мне пора, - чмокнув меня в щечку, сообщил парень.

– Что, так скоро? – на глаза помимо воли навернулись слезы от осознания того, что я опять остаюсь в этом аду совершенно одна.

– Ну, Камилла, ты же знаешь, у меня дела. Я учусь, мне некогда тут с тобой засиживаться, - включил Ромка обычного себя.

«Ах, значит, так!» - возмутилось мое второе я.
– «Значит, заглянул на пять минут, и пока. Ну и катись. Можешь больше не возвращаться».

– Конечно, - грустно улыбнулась я ему, - я понимаю.

Он еще раз поцеловал меня в щечку:

– Пока, - и вышел за дверь.

– Пока, - сказала я в пустоту и так и осталась сидеть в комнате.

– Самойлова, ты что, уснула? – голос воспитательницы прозвучал над самым ухом.

– Нет, - встрепенулась я.

– Все в порядке?
– спросила женщина.

– Да, все хорошо.

– Ну, тогда к себе, - подтолкнула она меня к двери Инга Дмитриевна.
– Сюда сейчас другие придут.

Мне ничего не оставалось, кроме как идти к себе. Шататься по коридорам не хотелось, около телевизора засела малышня. Подойдя к своей кровати, я увидела разноцветные бумажки, разбросанные по всей постели, и даже сначала не поняла, что это. Фотография, фотография моих родителей была порвана на множество маленьких кусочков. Еще рядом валялись обломки мр3-плеера, который мне как-то удавалось прятать ото всех эти три дня. Спрашивать кто не было смысла. Стоило Лариске появиться в комнате, как я набросилась на нее.

– Сучка, кто разрешал тебе трогать мои вещи?!

– Что, "любимая доченька", не понравился мой подарочек?
– с издевкой произнесла она.
– Ты сирота, детка, пора с этим смириться.

От ярости меня всю затрясло, я даже не знала, что сказать. Да и надо ли что-то говорить? Эта тварь ничего не поймет. Мне просто хотелось сделать ей так же больно, как и она мне. Я вцепилась "атаманше" в волосы.

– Ай, стерва, - заверещала она, - отпусти!

Я вцепилась еще сильнее. Почувствовала ее ногти сначала на своих руках, а потом они потянулись к моему лицу. Я отшатнулась, но волосы обидчицы не выпустила, и тут получила неслабый удар в челюсть. Боль пронзила, заставив все-таки выпустить Лариску. За первым ударом последовали второй и третий. Я никогда не была дворовой девчонкой и не участвовала в драках, ну, разве только в младших классах; да и можно ли считать дракой удар учебником по голове наглому мальчишке, который дергал меня за косички? В комнату кто-то вошел, наверное, вернулись девчонки. Удары прекратились.

– Скажи спасибо, что ты каждый день ходишь в медпункт, - прошептала Лариска.
– А то бы я тебя так разукрасила! Но мне лишние проблемы не нужны. Если спросят, что с тобой, скажи, с лестницы упала, - напоследок посоветовала она.

"Ага, а еще с дикой кошкой встретилась по дороге", - съязвило мое второе я.
– "Судя по рукам".

Я кое-как поднялась на ноги, попутно поднося ингалятор ко рту. С того случая я стала умнее и теперь всегда носила его с собой. Остальные девчонки никак не отреагировали на произошедшее. Видимо, им уже не первый раз видеть, как "Крыска-Лариска" доказывает свой авторитет. Только Алина позже принесла мне пластмассовую бутылочку с холодной водой, пока я пыталась собрать то что, осталось от фотографии, в пакетик.

– На, приложи - меньше болеть будет, - протянула она мне бутылку.

В комнате мы были вдвоем, все остальные пошли на ужин. Мне есть не хотелось, а почему не пошла она, я не знала.

– Спасибо, - я приложила бутылку к щеке, где уже расцветал синяк, и попыталась так же прихватить опухшую губу.

– Не легче выкинуть?
– спросила она, кивая на остатки фото.

– Нет, - покачала я головой, - не легче.