– Да, конечно, знаю, - рассеянно ответил он, видимо, что-то соображая в мыслях.

Повернувшись, он увидел сзади, стоявшую в купальнике дочку и звонко шлепнул ее по мягкому месту.

– Быстро оделась!
– скомандовал он.
– Ишь, выпялились перед парнем.

Но злости в его голосе не было. Мне показалось, что он даже доволен, как Юля демонстрировала себя.

Та и не подумала выполнять его приказ. Ушла к одеялу, расстеленному на траве, и улеглась на него лицом к солнцу.

До ужина я успел, сделать один венец из бревен и запилить в них места для стоек. Климову сказал, что надо бы их пропитать отработанным маслом, тогда они простоят года на три-четыре дольше, но тот махнул рукой, дескать, сойдет и так. Ну, мое дело маленькое, делаю, как сказано.

Но свое эстетическое чувство я потешить успел. Пилить бревна ножовкой не хотелось, поэтому я взял двуручную пилу и позвал Юлю, по-прежнему наблюдающую за мной, помочь в распиловке.

Та без колебаний пришла на помощь. Бревна лежали невысоко, поэтому пилить пришлось, стоя на коленях. В начале у нас не получалось, но затем мы приноровились и дело пошло. Я же с удовольствием наблюдал за колыханием Юлькиных грудей при движении. А когда одна грудь выпала из бюстгальтера, сверкнув розовым соском, вообще прибалдел. Юля, между прочим, обратно прятать ее не спешила.

– Все-таки молодое тело, это вещь!
– пришло мне в голову в этот момент, - я думал, что такие вещи на меня уже не действуют.

Наши переглядывания закруглила Алефтина Ивановна, приказав Юле одеться, этот приказ та выполнила моментом. Видимо, боялась маму больше чем отца.

– Когда мы допилили бревна, я сказал ей, глядя в глаза.

– Я сегодня ночую на сеновале, если хочешь, приходи.

Девушка ничего мне не ответила, повернулась и молча ушла в дом.

– Придет, - понял я, глядя на ее походку.

Увы, надежды не сбылись. Юля не пришла. Почти сразу, как забрался на сеновал, понял, что зря это затеял. Лучше спал, как было предложено, в комнате на нормальной кроватке, укрывшись одеялом, на чистых простынях. Нет, захотелось экстрима, мать его! Прошлогоднее сено пахло мышами и пылью. Сами мыши сначала притихли, но потом начали во всю шуршать рядом со мной. Я ворочался на покрывале, думая, придет ли девушка. И как-то незаметно для себя заснул.

Проснулся неожиданно, от глухого бубнения за дверями. Бубнила Алефтина Ивановна.

– Юлька, паршивка, ты опять за свое. И в кого ты такая уродилась? Отец в прошлом году тебя со скандалом заставил из Ленинграда уехать. Вроде начала здесь учиться, все хорошо, и опять за свое взялась. ведь ты врач будущий, разве можно так себя вести?

– А как я себя веду?
– раздался тихий шепот дочери.

– Как профура последняя, - в сердцах шептала мать.
– Увидела парня смазливого и сразу в постель к нему лезешь. Хочешь отца до инфаркта довести.

– Никуда я не лезла, хотела только воздухом подышать, очень душно у нас.

Алефтина Ивановна хмыкнула.

– Кому ты сказки рассказываешь, горюшко мое. Я тебя насквозь вижу. Сейчас же идешь и ложишься спать, и без фокусов. Тебе паразитка сессию надо сдавать, к экзаменам готовиться, а ты другими делами озабочена.

Раздался звук подзатыльника, и за дверью стало тихо.

– Вот тебе Саня и Юрьев день!
– уныло подумал я, повернулся на другой бок и довольно быстро заснул.

Утром за завтраком, девушки не было, Алефтина Ивановна была мрачнее тучи и только Анатолий Петрович был бодр и весел, рассказывал старые анекдоты и первым над ними смеялся.

Зато день прошел у меня плодотворно, так, как ночью сил тратить не пришлось весь энтузиазм, я вложил в стройку. Поэтому к отъезду мы с подполковником успели закрыть ее полиэтиленом. Видимо, полиэтилен считался жутким дефицитом, потому что Алефтина Ивановна ругала мужа за каждый испорченный кусочек.

Уезжали мы с Климовым вдвоем, его домочадцы оставались еще на пару дней, до очередного Юлиного экзамена.

И тут я в разговоре совершенно нечаянно ляпнул глупость.

– Эх, баньку бы мне как-нибудь срубить, - сообщил подполковник между делом.
– Третий год, как купил этот дом и все никак не могу начать. Сам боюсь взяться, никогда этим не занимался, а найти никого не могу. Лес куплен еще хозяином дома, ты бревна для теплицы из него выбирал. Все переживаю, что так и сгниет.

– Так, чего там сложного, удивился я, - руби себе да руби. У вас в укках весь инструмент для этого имеется.

В чем, чем?
– удивился Климов.

– Ну, в сарае, укки - просто местное название помещения в доме между жилым помещением и хлевом.
– пояснил я.

– Так, ты говоришь, можешь баню срубить?
– заинтересованно спросил собеседник.

– Блиин! Ну, какого хрена я не могу придержать свой язык?
– подумалось мне. Тем более, следовало учесть, что после сегодняшней стройки, командир воспылал ко мне необычайным доверием по этой части и выслушивал внимательно все мои советы.