– За все хорошее, мать твою, - сообщил подполковник.
– Завтра убываешь в командировку, так, что экипируйся, как положено. Ахрамеев в курсе.

Как ни странно деды о моей беседе с особистом, не задали ни одного вопроса, что, собственно было понятно, меньше знаешь, крепче спишь.

Только попивая чаек в каптерке молча следили за моими сборами. Также молчанием и переглядыванием отреагировали на лычки на моих погонах.

Потом, когда они остались одни, Пузенко сказал:

– Видали? Сегодня салабону ефрейтора дали, завтра с особистом в командировку уезжает. Интересно, в каком звании он из нее приедет, и приедет ли вообще. Точно засланцем у нас служил. Кого только выслеживал, непонятно.

Он подозрительным взглядом обвел сослуживцев.

– Вы случайно не из зеленых братьев будете?
– ехидно спросил он Мицкунаса с Шедисом.
– Может, он вас выпасал?

– Ты, чо охренел! Какие зеленые братья? Мы оба комсомольцы, -возмутился Мицкунас.
– У нас биография чистая. А зеленых братьев уже лет пятнадцать, как нет. Несешь всякую ерунду!

– Да, ладно, уже и пошутить нельзя, - засмеялся старшина.
– Но все равно, уж очень странные дела вокруг этого парня происходят.

Утром меня разбудил дежурный по роте.

– Эй, ефрейтор, подъем, - тихо скомандовал он, трогая за плечо,- приказано тебя разбудить в шесть часов. Собирай вещички и дуй в столовую, Особист в семь утра ждет тебя у караулки.

Когда я со скаткой и сидором подошел к караулке, у мотоцикла суетились два солдатика, что-то монтируя в коляске.

Капитан Рубцов, покуривая, ожидал меня на крыльце, беседуя с начальником караула. Тот видимо только, что проснулся, потому, что стоял с заспанным лицом.

– Ага! Вот и водитель!
– воскликнул Рубцов, и спустившись с крыльца, протянул руку, чтобы поздороваться.

Я не успел, как положено, отрапортовать, поэтому пришлось протянуть руку в ответ. Пожатие капитана было железным. Но мы не лыком шиты, я также сжал ладонь сильнее.

– Нормально, - сказал капитан и отпустил руку.
– Смотрю, ты к поездке готов. Сухпаек, надеюсь, тебе на неделю выдали?

– Так, точно, - я погремел сидором.

– Тогда клади его в коляску, только осторожней, там рацию ребята установили. И в путь.

– Товарищ капитан, разрешите спросить, а куда, собственно, мы едем?

Рубцов усмехнулся.

– Ну, пожалуй, конечный пункт маршрута я могу назвать. Едем мы в Алакуртти.

– Ни хера себе!
– мысленно воскликнул я, - тысячу км на мотоцикле! Блин, охренеть и не жить. Да у капитана жопа отвалится на заднем сиденье сидеть. В коляску из-за рации и груза не усесться. Хотя Алакуртти это здорово, можно глянуть знакомые места.

Мы ехали, не останавливаясь часа четыре. Остановились около небольшой речушки. Рубцов вытащил туристический топорик и предложил мне заняться костром.

– Когда костерок разгорелся и у капитана на плащ-палатке был накрыт стол, две банки с тушенкой, полбуханки хлеба и сахар рафинад, пачка грузинского чая. И кроме того стояла фляжка с неизвестным содержимым.

Повесив котелок над костром, я присел к столу, капитан недрогнувшей рукой налил в кружки по пятьдесят грамм и первым опрокинул их в рот, перед этим лаконично сказав,- За успех.

Ну, что же дают, бери, а бьют беги, поэтому я тоже выпил водку и придвинув банку с тушенкой начал есть.

Покемарив с часок после чаепития, Евгений Иванович встряхнулся и, встав на ноги, предложил:

– Сашок, как насчет размяться? Ты же у нас вольник, вроде даже призером был каким-то.

– Я встал и, оглядев капитана, ответил:

– Вообще то можно, только вы товарищ капитан легче меня будете кил на пятнадцать, как бы нечестно получается.

– Какая на хрен честность, - ответил тот.
– Враг в бою тебя не спросит, сколько ты весишь.

– Ну, тогда давайте, - согласился я, и в этот же момент Рубцов кинулся ко мне.

Мое молодое тело послушно сдвинулось в сторону, подсечка, и капитан кубарем полетел на речной песок.

– Встав, он подозрительно посмотрел на меня, отряхнулся и сказал:

– Что-то я такого приема у вольников не встречал. Откуда дровишки?

– Товарищ, капитан, - не преминул я его подколоть, - вы же меня позавчера два часа расспрашивали. Вам напомнить, где учился мой батя.

Рубцов озадаченно почесал затылок.

– Уел, салага, - расстроено сказал он.
– Как есть уел. Тогда давай еще раз попробуем.