Хоть и было солнечно, но из-за ночного дождя погода была немного прохладной, и я, застегнув замок куртки, засунул руки в карманы и, к своему удивлению, обнаружил в правом кармане куртки ту самую фольгу от шоколада. Она снова напомнила мне Индиру. Красавицу Индиру.

Всё же получается у некоторых девушек оставлять след в душе…

Жарким июньским днём, после третьей пары, мы с другом Джамшедом сидели в пустой аудитории факультета «иняз». От разогретых на солнце столов шёл запах краски. На стекле окна какая-то девушка оставила след поцелуя – был виден чёткий розовый контур её губ. Очень красивых губ. За окном зеленели ветви чинар.

– Джура, как ты думаешь, чей это поцелуй? – сонным голосом спросил меня Джамшед, скорее всего, просто так, от нечего делать.

– Слушай, у нас на факультете учится пятьсот двадцать девушек, и чтобы угадать, какая из них оставила этот след, нужно пригласить группу криминалистов и произвести расследование, и нужно, чтобы каждая девушка поцеловала чистый лист бумаги! А потом нужно тщательно сравнивать поцелуй на бумаге с поцелуем на стекле… И тебе это надо? – серьёзным тоном ответил я. Хотя он знал, что мы, ну, просто дурачимся. Он, не глядя на меня, улыбнулся. Наверное, представил себе, как бы всё это происходило… Девушки выстраиваются в очередь перед кабинетом декана, чтобы поцеловать лист бумаги формата А4.

Я откинулся на спинку стула и по оставленному поцелую стал изучать линию губ той таинственной, незнакомой студентки… Рисунок был очень красивый, чувственный. Я представил себе губы той девушки, как бы они выглядели в реальности. Скорее всего, чуть вздёрнутая верхняя губа, напоминающая крылья чайки. А нижняя губа немного, еле заметно выпирает вперёд…

– Знаешь, Джамшед, некрасивых девушек нет, и в любую девушку можно влюбиться, безумно влюбиться. Что-то у неё обязательно должно быть, что привлечёт внимание парня. Завиток у шеи, улыбка, блеск волос, ясные глаза, манера смотреть на тебя, стеснительность, голос, манера произношения слов, чувственные красивые губы – да мало ли ещё что! Они ведь женщины, и Бог их создал такими, что у них обязательно должна быть «зацепка», чтобы завоевать внимание мужчины. Обязательно. Но что это за «зацепка», об этом они даже сами не догадываются.

– Откуда ты всё это знаешь? – повернувшись ко мне, на полном серьёзе спросил меня Джамшед.

– Я это чувствую.

– А почему я не чувствую?

– Потому, что нужно учиться всему. И психологии, и биологии, и анатомии, и астрономии – всему, всему, всему… А не только выучить «My name is Jamshed» и хвастаться, что ты уже переводчик.

Он засмеялся. Затем наступило молчание – то приятное молчание, которое бывает между близкими друзьями. Сидишь молча, и каждый думает о своём. Молчание без обязательств.

Я снова взглянул на отпечаток поцелуя на окне. С того угла, с которого я смотрел на поцелуй, он оказался между зелёными ветвями чинар, на фоне синего неба. И казалось, будто кто-то поцеловал само небо.

Ещё немного посидев в классе, мы с Джамшедом вышли в коридор. По коридору гуляли наши студентки и был слышен беззаботный смех юных девушек. Возможно, кто-то из них и оставил тот поцелуй на стекле, и, наверное, она совершенно не догадывалась, что была причиной столь внимательного изучения следов её губ.

Мимо нас проплывали юные лица юных студенток, и даже при беглом взгляде можно было заметить, что у каждой из них была та самая «зацепка», за которую можно было в них влюбиться.

Вот таким был один наш студенческий день на факультете «иняз» в городе Душанбе в далёких девяностых годах.

Возможно, потом этот поцелуй кто-то и стёр со стекла в том жарком классе, но только не из нашей памяти.

И возможно, тот самый чувственно красивый рисунок губ и был той самой «зацепкой» той незнакомой девушки…

Мы знали, что сегодня у нас последний день в институте… Как же быстро и незаметно прошли эти пять лет!

Вся наша группа сидела в аудитории 126 в ожидании лекции по теории перевода, которую должна была вести Галина Сергеевна. Аудитория находилась в конце коридора, и из-за густой тени чинар в ней всегда было довольно прохладно, хотя на улице было очень жарко – всё-таки июнь месяц.

Мы сидели грустные. Не было обычного студенческого веселья. Даже самые хулиганистые студенты притихли. Возможно, подсознательно все понимали, что мы больше никогда не будем вот так вот, как студенты, сидеть вместе… Всё. Сегодня заканчивается наша беззаботная, весёлая, бесшабашная студенческая жизнь. Рядом со мной, справа, у окна сидела Айша, моя однокурсница. Айша открыла окно, затем, положив голову на конспект, грустно взглянула на меня своими красивыми зелёными глазами. Её рыжие с красноватым отливом, немного кудрявые и очень густые волосы свисали со стола…