— Лер, — робко прошептала с заднего сиденья Дашка. — Лер, а можно я на отпевание приду? Или там только для своих?

— Это же церковь. По-моему, там все желающие могут присутствовать, — обернулась Лера. — Тебе-то зачем?

— Да пусть приходит человек, раз хочет, — вмешался Артём. — Что ты, я не знаю: «Зачем? Почему?» Я вот, наоборот, не пошёл бы, но понимаю: надо. А ей, может, нравится всё это: церкви, обряды.

— Я только на отпевание, — всё так же вкрадчиво напрашивалась Дашка.

— Приходи, Даш, приходи, раз хочешь. Я сообщу тебе время.

— А ты что, на работу завтра не выходишь?

— Нет, я взяла три дня, — смотрела Лера в окно на грязные улицы. На мусор, что лежал на жухлой траве газонов, на ямы на асфальте, что виртуозно объезжал Артём.

— Куда едем-то? — спросил он через плечо, обращаясь к Даше.

— Черт, я же забыла тебе назвать Дашкин адрес, — встрепенулась Лера.

— Так похоже на тебя, — качнул Артём головой и демонстративно съехал в карман, когда она назвала улицу. — Нам в другую сторону.

— Нет, зачем, — растерялась Лера. — Можно же было по…

— Может, ты сама сядешь за руль?

— Хорошо, хорошо, — подняла Лера руки, только чтобы с мужем не спорить. Дорога, которую он выбрал, ничем не выигрывала по сравнению с той, которую хотела предложить она. Лера точно это знала, ведь она моталась по этим улицам каждый день. Но что-то доказывать Артёму было себе дороже.

Она отвернулась в окно и с какой-то выносимой тоской вспомнила того, кто всего несколько часов назад поцеловал её в висок на прощание. Провёл большим пальцем по её щеке и вышел из машины, ни слова не сказав.

Три дня прошли как в лихорадочном бреду.

Лера словно завязала себя в тугой узелок и не позволяла ни о чём думать, кроме похорон. Кроме текущих дел, которые ожидаемо легли на Лерины плечи и требовали немедленного решения.

Первый день она выслушивала маты мужа, который взялся её возить. И целый день разминала ногу, которой давила на несуществующую педаль тормоза на пассажирском месте: когда Артём злился, то очень опасно водил машину. А на следующий — Лера просто вывела из нового гаража свою машину и сама села за руль. Хоть дел и не уменьшилось, по крайней мере, никто не выносил ей мозг.

Лера почти не запомнила отпевание. Как во сне обнимала маму на кладбище. В полной отключке смотрела, как опускали в могилу гроб. Не проронив ни слезинки, она словно пропустила мимо себя все три беспокойных дня. Цвета, запахи, звуки, эмоции — всё словно скрылось за плотной туманной завесой от Лериного восприятия. Но на поминках Лера вдруг очнулась.

— А я думала, она померла давно, — вывел Леру из оцепенения голос маминой глуховатой тётки, которую на похороны из деревни привёз внук, симпатичный серьёзный и взрослый. Бабка обратилась к нему, повысив голос: — Тётя Лиза из Ленинграда, представляешь, Виталик, ещё жива!

Виталика слегка перекосило от того, как она заорала ему в ухо, а ещё потому, что звали его Виктор. Только бабка тридцать с лишним лет, с самого его рождения, считала, что это одно и то же.

— Санкт-Петербург, МарьМихална, — поправил он громко, намеренно назвав её по имени отчеству, и отвернулся к Дашке, которая всё же увязалась с ними до самых поминок и теперь сидела слева от него.

— Да какая разница, — махнула рукой женщина, теперь обращаясь к Лере. — Как она там живёт?

Лера вопросительно посмотрела на маму. Она же уже всё рассказала. И не раз, и даже не два. Каждому, буквально каждому родственнику, мама обязательно докладывала, что Лера ездила к тёте Лизе. Всех достижений которой, что она вышла замуж за грузина-краснодеревщика и уехала в Ленинград. Это произошло ещё до Лериного рождения и до переименования города обратно в Санкт-Петербург. Детей у них не было. Грузин её умер несколько лет назад. Вот и всё, что родственники знали о тёте Лизе, которую повезло навестить Лере.

— Она живёт в пригороде, — пояснила Лера в очередной раз. — Не в самом Санкт-Петербурге. В Колпино.

— Ой, да оно там езды-то! — с удовольствием возразила мама, настолько посвящённая в подробности Лериной поездки, что бралась спорить. — Для такого города, что этот час?

— Мам, Питер не Москва, — возразила Лера. — Там живёт всего пять миллионов человек против двенадцати в столице. И площадь города почти в два раза меньше. Полторы тысячи квадратных километров против московских двух с половиной. Так что час езды — это приличное расстояние для Питера.

— Откуда ты только всё это знаешь? — подозрительно хмыкнула Дашка.

Или Лере показалось, что подозрительно. Каждый раз, когда Лера снова и снова повторяла свой рассказ, каждый раз она мысленно облегчённо выдыхала, что на самом деле туда съездила. Пусть и пробыла там всего минут сорок. Но главное, что навестила она тётю Лизу и даже привезла в подарок деревянную шкатулку, сделанную в своё время тётиным мужем. Искусно украшенная орнаментом коробочка с крошечным синим камешком по центру угловатого цветка — единственное, что Лера достала из так и не разобранного до сих пор чемодана.