— Как у вас всё сложно, — с этими словами он вышел.

— Мне тоже поначалу было сложно, — Лера спускалась вслед за ним по лестнице.

— Чёрт! — обернулся Артём у машины, уже пискнув брелоком сигнализации. — Я же курицу забыл достать. Может, тогда к маме?

— Ну, к маме, так к маме, — села Лера в машину, улыбаясь его жалобному выражению лица. — Кстати, пока я тоже не забыла. Я завтра поеду сама, так что можешь с утра спать.

— С кем ты разговаривала, когда я пришёл? — спросил Артём, обнимая Леру за плечи, когда, поставив машину в гараж, они шли к маминому дому. Мама жила минутах в пяти ходьбы.

— Да познакомилась с девочкой одной, ещё в прошлую поездку. Она из московского офиса, — ответила Лера уверенно. Она ждала этот вопрос. — В этот раз столкнулись с ней опять, разговорились про отца. А сегодня она звонила по работе, заодно и спросила, как дела.

— Ясно. Как всё же много тебе звонят, — то ли посочувствовал он, то ли высказал недовольство.

— Да, сегодня вообще кое-как отбилась, — просунула Лера свои пальцы в его ладонь. — На следующей неделе лечу на Камчатку. Привезти тебе чего-нибудь? Сигары там вряд ли есть, а вот вяленая камбала, говорят, зачётная.

— Если хочешь, привези, а вообще не обязательно. А надолго летишь? — сжал он её руку.

— Надо у Дашки спросить. Дня на три, кажется, или на четыре. Она билеты заказывала.

— Жаль, — вздохнул Артём. — Я тоже на следующей неделе выдвигаюсь.

— Как на следующей? Ты же говорил, к концу мая только уедешь. А день рождения?

— Встречу в лесу с медведями, — улыбнулся муж, набирая код на двери маминого подъезда. — Мне не привыкать.

— Надеюсь, связь там будет, — вздохнула Лера.

Если бы ей пришлось встречать свой день рождения в глухой тайге, она бы, наверное, расстроилась. А может, наоборот: хоть раз не пришлось бы стоять два дня на кухне. На праздники, положа руку на сердце, все приходили к ним вкусно пожрать.

Сегодня Лере, благодаря забывчивости мужа, не пришлось готовить ужин. Они пошли к маме доедать то, что забрали со вчерашних поминок. Хоть Артём не хотел. С ужином или без, а маму Лера навестила бы в любом случае.

— Мам, скажи, а МарьМихална ни у кого вчера не решила задержаться?

Сидя на уютной маминой кухне, Лера листала альбом с фотографиями.

Мама такая красивая. Папа такой молодой. Невозможно было не улыбаться, глядя на их счастливые лица, хотя видеть эти пожелтевшие снимки и грустно. Словно целая эпоха закончилась. Целая жизнь осталась позади. Навсегда. Жизнь, что её родители прожили в любви и согласии.

В квартире ещё привычно пахло лекарствами. На столе стоял флакончик с корвалолом. В комнате, где Артём после ужина смотрел фильм, орал телевизор.

— Да вроде к Ленке она собиралась, — мама, уставшая, с опухшими от слёз глазами, выглядела потерянной. Нервно теребила платок, стараясь держаться, но то и дело вздыхала.

— Так и осталась она её любимой невесткой, — кивнула Лера, стараясь отвлечь маму разговором. Галю, мать Вити, вторую свою невестку, МарьМихална не любила. И даже после смерти сына охотнее общалась с его первой бывшей женой.

Лера сделала однозначные выводы. Значит, Вите не пришлось везти бабку обратно в деревню за триста километров от города. Он отвёз её к Ленке, а сам поехал фестивалить с Дашкой.

— А эту фотографию помнишь? — ткнула мама в снимок. — Тебе тут год, не больше. Это мы ездили на похороны деда Ефима.

Конечно, Лера помнила. И эту фотографию, и все остальные, бережно вклеенные мамой в потёртый от времени альбом, но всё равно рассматривала с интересом.

— А это кто? Справа от тебя?

— Погоди, погоди, — нацепила мама очки, пряча платок в рукав. — А! Так это ж Наиль.

— Дядя Наиль?! — выпучила Лера глаза, не узнавая папиного друга. — Они уже тогда дружили?

— Ну, ты что! Они с армии не разлей вода, — сняла мама очки и держала в руках. — Наиль же из-за Вовки сюда и приехал. Да так и остался. Отец его на завод к себе пристроил. Язык бы только этому Наилю покороче, а так — золотой человек.

— А что не так? — удивилась Лера.

— Как что? — оглянулась мама на дверь и понизила голос. — Давай на поминках откровенничать при Артёме. Да мало ли какую херню там отец ему по пьяни говорил, зачем вспоминать-то?

— Да ничего он не сказал особенного, — перевернула Лера страницу и улыбнулась. — Ой, помню эту съёмку. Нас нарядили для фотосессии, а я наступила на подол платья и кружево оторвала, поэтому Анька везде стоит передо мной, чтобы закрывать прореху.