— Ты ей кадры из фильма показывал, что ли?

— Ага, — он довольно кивнул.

— Бедная старушка, — укоризненно покачала головой девушка.

— Да, не, она нормально. Вот только одна деталь. На платье в районе живота у неё было кровавое пятно.

— Серьёзно? — Генка остановилась.

— Да, она прямо показала. Вот так волосья, — он провёл руками от лица вниз. — Вот так чёрные круги. И вот здесь кровавое пятно. — Он ткнул себя пальцем в пузо, а потом суеверно смахнул этот след. — У её призрака было такое пятно?

— Конечно. Именно там, где она ткнула её ножом.

— А мы куда идём? — он замер перед шлагбаумом, за которым начиналась дорога к элитным особнякам.

— Я заберу свои вещи. Меня пригласил её муж.

— А где сейчас их сын? Ему уже сколько?

— Восемнадцать. Его пристроили куда-то в университет. Мать говорила, что он не приедет ближайший год, даже на её похороны. Они так договорились.

— Какая чудная семейка. Удивляюсь, как они вообще продержались вместе, тем более, что отношения, ты сказала, не заладились.

— О, отношения там действительно были чудесные. В двух словах и не рассказать.

— А её привидение, оно являлось ей только ночью? Что-то делало? Говорило?

— И ночью, и днём. Иногда даже при муже. Обычно ночью. Оно приходило и стояло возле кровати, пока женщина не проснётся. В последнее время Елена почти не спала из-за неё.

— Боялась?

— Наоборот. Ждала.

Они остановились возле ажурных ворот, и Генка нажала кнопку видео-звонка.

— Подожди меня здесь.

— Конечно, — согласился Пепси и в сопровождении пса пошёл по улице вверх, осматриваясь по сторонам.

— Евгения! — встретила её на подходе к дому взволнованная экономка.

У этой женщины средних лет было два недостатка: она никак не могла запомнить Генкино имя, и волновалась по каждому мелкому поводу, как перепуганная курица.

— Евгения, вот ваши вещи, — она вручила ей чёрный дорожный чемоданчик на колёсах, буквально всунув в ладонь длинную выдвижную ручку.

Генка заметила, как трясутся руки женщины. Так её ещё никогда не колотило.

— Я могу поговорить с Германом Алексеевичем?

— Нет, нет, не сейчас, — запротестовала экономка, подталкивая девушку к выходу.

— У меня к нему важный разговор.

— Александра Львовна! — прозвучал, как обычно, ровный голос хозяина виллы из глубины особняка.

— Боже, да иди ты уже, — внезапно разозлилась экономка. — Не до тебя ему сейчас. Милиция у нас.

С полицией общаться не хотелось. Подняв чемодан, чтобы он не стучал по выложенной плиткой дорожке, Генка поторопилась к выходу.

Ажурные створки защёлкнулись мягким щелчком, и оставили девушку за воротами с недоумением и чемоданом денег.

В том, что это деньги, она не сомневалась, но какие сюрпризы ещё оказались внутри, Генка узнала только ближе к ночи, когда осталась одна.

После кражи шляпы, в Генкином гардеробе их осталось ещё пять, а вот с платьями оказалась засада. Чёрных — всего два. Одно — короткое, не прикрывает повязку на ноге, а второе она надевала вчера. К тому же с открытыми плечами на похороны идти неприлично.

Девушка в задумчивости хлопала дверцей шкафа — понедельник уже завтра. Выдернула вешалку с костюмом, придирчиво осмотрела блейзер. Жаркий, но придётся потерпеть. Тёмно-синяя широкополая шляпа для скачек подходила к нему тон в тон. Генка кинула вещи на диван и бессильно рухнула рядом.

Перемыв посуду после обеда, Пепси вышел из кухни, растирая по волосатым рукам остатки воды.

— Не хочешь посмотреть, что там? — он кивнул на оставленный у двери чемодан.

— Там мои грязные вещи, что на них смотреть? — равнодушно посмотрела Генка в сторону двери. — Халат, тапочки, пижама, кажется, даже постельное бельё. Иногда я оставалась у них ночевать.

— А ты не видела ночью это привидение? — заинтересовался парень. И, поскольку единственный стул остался на кухне, присел на тумбочку у двери.

— Не видела. Но слышала, как женщина с ним разговаривала.

— Серьёзно?!

— Да.

— И о чём они говорили?

— О том, что им обоим очень одиноко.

— Ты и голос привидения слышала?

— Нет, только голос женщины. В последние дни они говорили даже днём. Но каждый раз, когда я заходила, привидение пряталось и женщина злилась, что я опять его спугнула.

— Зачем же ты заходила? — Пепси поёрзал на тумбочке.

— Она была так слаба и говорила так плохо, хриплым голосом с придыханием, что мне всё время казалось, что она задыхается или кого-то зовёт. Она вообще была очень странная.