– Нет. Я сейчас же буду лечиться всеми возможными и невозможными способами.

Перебросившись парой слов, мы заканчиваем беседу, а я плетусь на кухню, чтобы найти таблетки и закинуться лекарствами, способными убрать это ужасающее состояние.

– Пей до дна!

– Что там?

– Перцовка. Пей!

Я подношу ко рту наполненную до краёв стопку, больше похожую по объёму на маленький стакан. От одного запаха глаза слезятся, а нос сам по себе прочищается. Правда, ненадолго.

Марина настойчиво подталкивает стопку под донышко, и я всё же делаю щедрый, в половину содержимого, глоток. Надо будет убить лучшую подругу. Лучше - дважды!
–  ещё мелькают в моей голове мысли, когда губы, нёбо и горло опаляет такой нестерпимой остротой, что я чувствую себя огнедышащим драконом. Из глаз помимо воли брызгают слёзы. Маринка смотрит на меня выжидающе, сидящая чуть поодаль Катька - округлив глаза.

Простуда действительно отходит на второй план. Ей просто не остаётся места среди приступа удушающего кашля, который сменяет эффект слезотечения.

– Я… когда-нибудь… убью тебя, Марина, - обещаю, когда ко мне возвращается возможность говорить.

– Нормально вообще! Я тебе тут жизнь спасаю, а ты членовредительством грозишься, - притворно-обидчиво сокрушается подруга.

– Это теперь так называется?

– Ага. Ну хоть немного помогло?

– Неа. Но я запьянела.

Насморк действительно исчез. Или мне просто стало всё равно, течёт у меня из носа или нет. По венам разлилось такое приятное тепло, от которого хотелось улыбаться во весь рот. И даже перцовое послевкусие на губах не казалось таким уж противным.

– Запьянела? Этим надо воспользоваться, - решает Маринка, устраиваясь в кресле удобнее.
–  Рассказывай, как ты со своим шефом. Что у вас?

– У нас?

– Ну, да. У вас.

– А что может быть у нас? Он меня доводит, я не сдаюсь.

– Ладно тебе. Андрей просто прелесть.

– Это пока ты не на моём месте. Была бы на моём, он бы к тебе цеплялся.

– Завидую.

– Нечему. Иногда мне кажется, я не выдержу и сяду по статье сто пятой.

– И лишишь генофонд такого мужчины? Какая ты злая.

– У меня есть на то все основания!
–  Я выставляю указательный палец вверх, давая понять, что готова отстаивать свою позицию относительно Орловского до победного. Но пересказать то, что подруги знают наизусть и без моих повторений, не успеваю - раздаётся звонок в дверь.

– Ты пиццу заказала?
–  удивлённо спрашивает Катя.

Я пожимаю плечами. Больше гостей я не ждала, ничего с доставкой на дом не заказывала. Значит, кто-то из соседей. Я открываю дверь, не глядя в глазок, и зря. На пороге стоит Орловский собственной персоной.

– Выглядишь ужасно, - говорит он, и мне лишь на мгновение кажется, что в его взгляде мелькает тревога. Привидится же такое.

– Спасибо.

– Надеюсь, самочувствие лучше вида.

– Надейся. Тебя каким ветром сюда принесло?

– Попутным. Мама попросила заехать и привезти тебе это.

Он вручает мне пакет, который я инстинктивно прижимаю к груди. Даже заложенный нос не мешает мне понять по запаху, что Орловский привёз имбирь, лимон и что-то ещё, корицу, что ли?

– Спасибо, - снова повторяю я.

И на этом вроде бы можно было завершить разговор, но этот засранец стоит и не уходит. Вот только смотрит совсем не на меня. Его взгляд направлен куда-то мне за спину, а на лице при этом появляется довольная ухмылочка. Слышу, как сзади переговариваются девчонки.

– Так. Передача «Навести больного» завершена. Можешь ехать, - говорю я ему и пытаюсь закрыть дверь, что Орловский не даёт сделать, придержав её рукой.

И почему сейчас внутри рождается какое-то странное чувство? Будто у меня пытаются забрать что-то моё, принадлежащее мне с самого детства? Нехорошее такое ощущение, которое надо бы гнать метлой куда подальше.

– Пухляшик, ты почему такая злая?
–  интересуется Андрей, всё так же заглядывая в квартиру.
–  И невоспитанная. Пригласила бы в гости.

– Ещё чего! Не хватало в ресторане эпидемию устроить.

– Зря опасаешься. К твоей заразности я привык давным-давно. У меня на неё стойкий иммунитет.

Он вдруг перевёл взгляд на моё лицо и, вскинув брови, наклонился прямо к губам. Дурацкое предположение, что Андрей вот-вот меня поцелует, заставило меня впасть в такой ступор, что я лишь испуганно воззрилась на его рот в каких-то паре сантиметров от моего и забыла, как делать следующий вдох.