Нервно сглотнув, интересуюсь:

– Что-то еще?

Сильные пальцы жестко обхватили подбородок, заставив вздернуть голову, взглянуть в его сверкающие глаза, и кесарь тихо, не скрывая злости, произнес:

– Хватит! — я дышать перестала. А кесарь, чуть склонившись ко мне, добавил: — Это не Рассветный мир, нежная моя. Здесь все резче, жестче и для жалости нет места. И если я убиваю — значит это необходимо.

Возможно, я согласилась бы. Возможно… не будь в моей жизни шенге, но он был.

– Для захвата власти вполне достаточно устранить властителя и его приспешников, — тихо произнесла я. — И не ваша ли непомерная жестокость привела к тому, что против вас восстал собственный брат и любимая женщина?!

Меня отпустили в тот же миг. Затем я услышала спокойное:

– Ты была милосердна с лордом Мрано? — я вздрогнула. — Или, быть может, ты была милосердна с сестрой лорда Илери в крепости Аргат?!

Побледнела.

– Судить всегда проще, не так ли, сострадательная моя? — насмешливый вопрос.

Не дожидаясь моего ответа, кесарь развернулся и направился вглубь дворца, спокойный, уверенный, неторопливый. Араэден, легко шел по коридорам и переходам, открывая очередные высотой в четыре человеческих роста двери лишь движением руки, и с презрительной усмешкой сжигал оставшихся защитников своим странным пламенем. Глядя на него, я вдруг подумала, что это и есть самая настоящая смерть. Точнее — героическая гибель. Одного не могу понять — почему они снова и снова бросаются в битву? Неужели светлые настолько безголовы, или… Догадка появилась неожиданно, и так же неожиданно остановился кесарь, обернулся ко мне и вопросил:

– Или?

В этот миг из прохода, полускрытого серебряными занавесями метнулось трое сверкающих сквозь дымчатую завесу, что вероятно защищала их от все еще бушующего пламени. Император отмахнулся от них, как от надоедливых мух — мухами, сначала распластанными по стене, а затем сползающими и оставляющими кровавый след они и казались…

– Ну же! — сурово напомнил о своем присутствии мой… — Муж, — усмешка. — Нежная моя, я уловил здравую мысль в твоих рассуждениях, озвучь ее, будь любезна.

Я не стала отмалчиваться, со спокойствием, странным для данной ситуации, ответив кесарю:

– Ощущение, что они пытаются вас задержать.

Это вслух, про себя подумала, что светлые, если они действительно не безголовые, уже знают с кем имеют дело и понимают, что шансов на противостояние нет, остается шанс на спасение, вот эти воины и пытаются сделать данный шанс менее призрачным.

– Спасение? — задумчиво проговорил Араэден. — Спасение… я вариантов не вижу, в Эррадаррасе им от меня не укрыться.

Ну, насколько я понимаю, тут помимо светлых, есть еще и темные. Вроде так, не зря же среди несостоявшихся убийц имелся один темный.

– Мысль не лишена смысла, — кесарь вновь посмотрел на дверь перед собой. В следующее мгновение меч из его руки испарился, и пресветлый приказал: — Оставайся здесь!

Возражений у меня не имелось. Пройдя к стеночке, я устроилась на софе, подумав, забралась на нее с ногами. В то же мгновение серебристый ручеек вытек из руки кесаря, заструился по полу, закружил вокруг моего временного пристанища, формируя блестящий полупрозрачный кокон. И едва сие было завершено, грянул гром!

Вздрогнув всем телом, я вскинула голову и поняла, что таки да — дворец придется отстраивать заново… Впрочем у кесаря, как я заметила, особая любовь к разрушению чужих дворцов, да и своих так же. Так что когда потолок, с рванными краями в местах отрыва, взлетел ввысь, я даже не удивилась. Удивилась я скорее, наблюдая за тем, как золотые искры набрасываются на фрагмент дворца и превращают его в столь же яркие искорки… и вот все это золотое искрящееся безобразие начало вдруг растягиваться по небосклону, образуя… купол.

— Кесарь, — вскричала я, приподнимаясь на софе, — исключительно ради удовлетворения чувства любопытства, позвольте спросить — Готмир случаем не последствие вашей магии?

Араэден, уже распахивающий двери в стремлении покинуть меня, обернулся, одарил ласковой улыбкой, после которой желание любопытствовать пропало напрочь, и ушел, оставив без ответа. Что ж, мне время подумать так же было необходимо…

Сдержав стон, при одной мысли о Динаре, шенге, и вообще обо всем Рассветном мире, я развязала пояс, вытащила из него толстую нить, что составляла рисунок, и принялась вязать узелки: Если нет возможности написать и совершенно нельзя думать, остается лишь использовать самые примитивные методы. И я начала: первый узелок — возвращение домой, моя единственная цель на данный момент. Второй узелок — информация для возвращения, она мне как воздух необходима, третий… я расплела. Пока только одна цель, вторая идет как сопутствующая. А ради первой цели мне предстоит играть по правилам кесаря, с одной стороны, и искать информацию самостоятельно с другой. Потому что Араэден Элларас Ашеро далеко не единственный в этом мире, кто знает способы перемещения в иные, и в этом сомнений нет.