— Ты искреннее хочешь только этого? Взять Сокровище? Несколько минут блаженства ценой ее жизни? Ты ведь чувствуешь, что процесс пошел… Что жар вырывается наружу, крутит тебя и вот-вот перейдет на нее… В вас нет того, что могло бы победить его.

— Понимаю! Да! — Эдор сдался. Упал на одно колено, спрятал лицо в руке. — Помоги, учитель! Я больше не могу! Пусть она живет… Убей меня! Или — используй кольцо… — он с мольбой посмотрел в лицо Рональда. — Прикажи мне кольцом! Поработи мою волю! Только останови это, пусть Аньис живет!

Рональд ослабил поле, которым прижимал Эдора к стене, сложил руки на груди, и Эдор увидел на его правой руке гладкое простое кольцо из черного камня, которое делало Рональда почти небожителем для его народа. Учитель встал вполоборота к нему.

— Хорошо. Я понимаю тебя и уважаю твой выбор. Но я не хочу использовать кольцо. Это слишком большое насилие над волей. Я помогу тебе по-другому. Сейчас ты выйдешь отсюда и отправишься на восток. И впредь ты не сможешь приблизиться к девочке. Ближе, чем на расстоянии десяти миль, у тебя будет нестерпимо болеть голова. И эту боль не сможешь преодолеть даже ты. Не думаю, что в вашем мире найдется кто-нибудь, кто сможет снять установку.

Эдор ощутил касание чужого разума к своему. Только теперь оно не было легким, учитель был вынужден жестко проникнуть в него, как будто повернул какие-то шестеренки, и в области левого виска Эдор ощутил небольшую коробочку, готовую взорваться невыразимой болью, если он захочет… того, чего хочет всегда.

Эдор кивнул и даже нашел в себе силы поблагодарить учителя.

— Спасибо, учитель… Главное, спаси нас от этого…

По стенке, где позволяло силовое поле, он прошел к выходу. Мгновение смотрел на неподвижную Аньис, запоминая пушистые волосы, разметавшиеся на подушке, образ хрупкого гибкого тела под одеялом и затаившееся легкое дыхание… С трудом перевел глаза на учителя и неожиданно столкнулся с полным сочувствия и понимания взглядом. Словно целый космос с болью и состраданием смотрел на него.

Эдор кивнул и вышел. На восток. Туда, где горы и море… На восток. Может быть, морская пена и грохот прибоя хоть немного излечат его боль.

В какой-то момент ужас стал невыносимым. Теперь он сопровождался жаром, таким же, какой исходил от Эдора. И Аньис казалось, что стоит этому ужасу подойти еще ближе, она вспыхнет, как спичка, и сгорит без остатка. Ее жизнь, само ее существо выгорит, как деревяшка в камине.

Хотелось заплакать от бессилия и страха, но нельзя. Едва пошевелится — и смерть станет неотвратимой.

А потом жар вспыхнул прямо над ней, опалил кожу, еще мгновение, и смерть коснется ее горячими… губами. Кто сказал, что у смерти холодные руки? Нет, чтобы забрать жизнь, она приходит горячей, как ад, и страстно целует…

Но в это мгновение неотвратимости комнату вдруг накрыл глубокий покой, перебарывающий бурление и пылание горящей смерти. Несколько мгновений они боролись. А затем смерть ушла, унося с собой огонь…

Полная тишина. Полная темнота. Полный покой.

— Аньис, я знаю, что ты не спишь, — услышала она бездонно глубокий и спокойный знакомый голос. — Все прошло, теперь все хорошо.

Пружина застывшего напряжения разжалась, и Аньис тонко бессильно заплакала, не в силах что-либо сказать.

И вдруг произошло невероятное. В комнате зажегся мягкий приглушенный свет, а господин Рональд целиком откинул с нее одеяло. Две сильные руки подхватили ее под колени и под спину, а у Аньис в голове пронеслось, что на ней только легкая ночная сорочка… Он взял ее на руки, укачивая, как ребенка.

— Все, девочка, все закончилось, — услышала она и совсем рядом увидела его спокойное и строгое, но теплое лицо. — Он больше не придет, ты в безопасности…

К своему стыду Аньис заплакала еще сильнее, уткнувшись в его плечо, а он сел с ней на руках в кресло. И она оказалась у него на коленях, полулежа.

— Это был Эдор? — сквозь слезы прошептала Аньис. — Он хотел убить меня…?

— Да, это был Эдор, — горячая рука легонько погладила ее по плечу. — Но убить тебя он как раз не хотел… Он хотел другого, Аньис. Обладать тобой. Хотел тебя во всех смыслах, которые можно придумать.

— Но почему тогда мне было так страшно!? Почему, я как будто должна была умереть?! — она даже отважилась посмотреть ему в лицо. Господин Рональд по-доброму усмехнулся:

— Потому что… Знаешь, Аньис, иная страсть убивает страшнее ненависти. У народа Эдора очень древняя кровь. И она незаметно течет в жилах некоторых из вас — когда-то выходцы его народа скрещивались с альбенийцами. И избранные девушки из вас становятся для них тем, что они называют Сокровищем. Как ты для Эдора. Они вожделеют свое Сокровище, но стоит им прикоснуться к нему, их внутренний огонь вырывается наружу, сжигая девушку. Поэтому ты боялась не зря… Твое чутье тебя не подвело.

— Так получается, Эдор всегда желал меня? И в любой момент мог сжечь? — Аньис стало невыразимо больно, как от предательства. — А я верила ему… Я думала, мы друзья… А у него просто было вожделение…