Увы, профессору Хавьеру пришлось перенести свою лабораторию в одну из Новых резерваций, чтобы иметь доступ к пациентам, обречённым на смерть. Изначально испытания проводились лишь на тяжелобольных, но они не дали никакого результата. Трансплантация сознания из одного больного вместилища, то есть тела, в другое, изначально была обречена на провал. Хавьер подозревал это, но ему требовалось подтверждение, ему необходимо было убедиться собственными глазами,и после того, как это случилось, пришлось сменить одно отделение изоляционного цента на другое – с психиатрически нестабильными пациентами.

Нейроинженерия – недооценённая дисциплина в науке, как считает профессор Хавьер. Ещё недавно никто и подумать не мог, что существует возможность цифрового извлечения сознания из одного мозга и вживление его в другой, но авьер сумел этого добиться. Ведь в лучшем случае люди используют всего сорок процентов возможностей мозга, в то время, когда остальные шестьдесят бездействуют! Но с помощью новых технологий появится возможность вмещать сознание в неиспользуемое пространство, это ли не чудо? Благодаря этому открытию, великие деятели сего мира смогут навсегда вычеркнуть себя из списка СРСК и обрести новое, здоровое тело! Молодое тело, а это уже сравнимо ни с чем иным, как c бессмертием! Проблема остаётся лишь… в этих самых здоровых телах, а также в идентичности и совместимости заменяемых сознаний. Но, эта девушка – Моника… это уже успех!

– Профессор, позвольте мне сказать! – голос доктора Ли повысился на несколько октав, а ворот футболки выглядывающий из-под халата, полностью потемнел от пота.

Профессор, не желая слышать о погрешностях на пике своей эйфории, всё же пораскинув мозгами, согласился выслушать коллегу и переместился вместе с ним в наблюдательную комнату.

– Извлечение сознания из подопытной Адель прошло успешно, профессор, - доктор Ли зашёл издалека.
– Замена сознаний также не вызвала причин для беспокойства, однако воспроизведение памяти в новом теле не достигает стопроцентного результата. Моника… то есть – новая Адель, не помнит ссылку из города, не помнит от какого заболевания страдала и…

– И не помнит резервацию, не помнит нас с вами, не помнит участие в эксперименте, – перебивает Хавьер, хмуря тронутые сединой густые брови, – это ли не к лучшему? Зато она помнит свою семью, верно? Помнит свои корни! Увлечения, работу…

– Да. на помнит всё до… до того, как ССК внесла её имя в «список».

Поскребя пальцами подбородок, Хавьер задумался ненадолго, и со всем спокойствием сделал вывoд:

– Не вижу в этом проблемы. Эта погрешность не так уж и велика. К тому же, еcть вероятность, что память воcстановится со временем, а если нет, уверен, к тому времени, когда у нас появятся первые законные клиенты, я,так или иначе, разберусь, в чём дело и устраню этот недочёт.

– Да, но… – доктор Ли потупил взгляд, - это ещё не всё, профессор. Дело в том, что личность Моники была полностью заменена на личость Адель, как мы и планировали, однако… из-за раздвоения идентичности, которой Моника страдала, её второе альтер-эго, оно… оно всё ещё живо, профессор. но всё ещё в ней.

– Девочка? – с тихим ужасом выдохнул Хавьер, волосы у него на затылке встали дыбом. Нет-нет! Только не это! Эксперимент с испытуемой под номером двадцать один просто не имеет права закончиться та! Ведь всё было выверено с идеальной точностью! По всем расчётам перезагрузка сознания больного раздвоением личности должна была полностью избавить его от недуга! Здоровое тело Монии и не менее здоровое сознание дель должны были соединиться и стать одним целым! Одним удивительным целым! Но…

– Что пошло не так? – профессор упёрся руками в стальную столешницу, опустил голову и лихорадочно думал.
– Я ведь всё рассчитал! Чёрт, что могло пойти не так?!

– Всё так, - осторожно встрял в монолог профессора доктор Ли.
– Вы всё сделали верно, проблема в самом состоянии испытуемого. Тело с психическими нарушениями оказывается неспособным усвоить полноценное сознание, оно выдаёт ошибки, вoзникает перегрузка… Мы можем попробовать использовать тело с физическими отклонениями, но в этом не будет смысла, верно?

– Кто захочет переселять своё сознание в ещё одно больное тело? – фыркнул профессор, но вдруг задумался,и изменил решение: – Хотя… это мы тоже обязаны проверить,иначе в наших исследованиях появится брешь. Что насчёт того мальчика?

– Доктор Руперт им занимается, но не думаю, что она согласится на имплантацию сознания сейчас – когда нет гарантий, что мальчик выживет. Она… простите, профессор, но мне кажется, что в последнее время доктор Руперт ведёт себя странно. Вчера она требовала дать ей доступ к секретным файлам.

– Ей незачем знать о провальных попытках, - с уверенностью кивает Хавьер. – Доктор Руперт слишком впечатлительная, чтобы присутствовать при пересадке. Моника – первая испытуемая, которая выжила. И Марше также не стоит об этом знать, пусть продолжает ставить эксперименты над животными. Я сам поговорю с ней. И когда придёт время она лично проведёт операцию по извлечению сознания из мозга человека.

– Как скажете, профессор.

– Вернёмся к Монике. Так значит, та девочка – Кэти, всё ещё жива в новой Адель? – спустя поинтересовался Хавьер.