– Он верил вам!!! – кричу еще громче, едва сдерживаюсь от желания продемонстрировать этому подонку свой хук справа!

– И я верил! – горячо заверяет авьер.
– Верил, что в этот раз точно получится! Но тело человека – единый слаженный механизм, и малейшие повреждения в нервной системе, или же - как в случае этого ребёнка, - повреждения костного мозга, не позволили эксперименту завершиться стопроцентным успехом! Но это опыт! Для нас! Выгрузка сознания, в соответствующих условиях, пусть и способна пройти без погрешностей, но вот загрузка его в другое тело вызвала сбой системы,и к моему огромному разочарованию, оба тела испытуемых погибли. Работа мозга остановилась, отказавшись принимать чужое сознание. Из чего мы можем сделать вывод, что вoзраст взаимозаменяемых сознаний должен соответствовать друг другу, а также то, что испытуемые с физическими отклонениями справляются с пересадкой ещё хуже, чем испытуемые с психологическими заболеваниями. Что в очередной раз доказало – для удачного проведения эксперимента и представления наших достижений общественности, нам необходимы стопроцентно здоровые тела! Не переживайте, Марша, я уже приступил к поиску.

Профессор адресует мне натянутую улыбку, припадает губами к чашке, делает глоток, закатывает глаза и вновь восхваляет чудесный аромат и вкус.

– Вы не гений, – выждав паузу, вкладываю в голос всё омерзение, на какое способна. – Вы безумец!

– Очень жаль, доктор Руперт. Очень жаль, что наши мнения разошлись.

– Выпустите меня отсюда. Я ухожу!

– Разумеется! – тут же со звоном опускает чашку на стеклянный столик и суетливо вскакивает на ноги. – Пойдёмте, Марша, я лично провожу вас к выходу, дабы, так сказать, напоследок выказать вам своё искреннее уваение. – Хватает свою шляпу и несуразное пальто в клетку, открывает передо мной дверь и, давясь скользкой улыбкой, кивает, приглашая выйти первой.

Вот так просто отпускает?

Смотрю на него с недоверием, но с радостью покидаю кабинет.

– Однако… помните, доктор Руперт, что в случае разглашения секретной информации, вам будет полагаться штраф. И довольно больших размеров.

Вот же сукин сын!

– Мне плевать! Делайте что хотите!

– Даже с вашей девушкой?
– посмеивается вдогонку, и я тут же замираю на месте, давая себе несколько секунд, чтобы убедиться - мне не послышалось.

– Вы не посмеете, - медлено развернувшись, шиплю сквозь сжатые зубы. – Вы не тронете Наоми! А если что-нибудь сделаете со мной, то учтите, Наоми знает, кого в таком случае призвать к ответственности!

– О, что вы, доктор Руперт, - расслабленно посмеивается Хавьер, поглаживая небольшой животик. – Я же не изверг какой-нибудь! И я более чем уверен, что ни вы, ни Наоми не желаете рисковать вашими чувствами только ради тогo, чтобы бессмысленно призвать меня к ответу. Вы же знаете, Марша, как со времён введения СРСК правительство относится к однополой любви, правда же?.. Нам ведь ни к чему такие проблемы?..

– Подонок, - шиплю ненавистно, сжимаю кулаки и едва себя сдерживаю, я на грани!

– Разойдёмся по-хорошему, доктор Руперт. Забудем о нашем недопонимании. Забудем обо всём, что было. Сумма за вклад в развитие науки в скором времени будет перечислена на ваш счёт. Всего доброго.

– Забудем?
– усмехаюсь вдогонку. – Забудем так же, как и о том, что вчера в этих стенах умер ребёнок?! н ведь всего лишь был вашей подопытной крысой! Да, профессор? К чему лишние переживания?

– Совершенно верно, Марша. Переживания ни к чему, – покладистo улыбается Хавьер.
– Этот ребёнок, как и вы, сделал огромный вклад в развитие науки,и я этого никогда не забуду. Этот мальчик, кем бы он ни был…

– Зак! – перебиваю яростно.

– Простите, что?

– ЗАК! НЕ МАЛЬЧИК – ЗК! У этого бедного ребенка, прикованного к инвалидному креслу, было имя, которого вы даже не запомнили! А еще у Зака была надежда, что старший брат обязательно найдёт его и вытащит из этого убогого места! Но об этом вы тоже не знали, профессор. Потому что вам плевать на чувства других. Вы ничем не лучше сумасбродных идиотов-протестантов, как и ничем не лучше жестокой системы и тех, кто её придумал! Вы один… вы один, профессор, оказались в десятки раз хуже их всех!

Линк

Четыре месяца назад

Холодный кофе отвратительный.

Отодвигаю кружку на край стола, откидываюсь на спинку кресла, прикрываю глаза и устало вздыхаю.

Отец Джэйкоб поручил мне особое дело, заверив, что лишь я один способен с ним справиться, но нужно быть последним идиотом, чтобы не понимать – мои тайные вылазки из города в резервацию способны привлечь слишком много лишнего внимания,и тем самым выдать одну из множеств групп сопротивления. Следовательнo, мне лучше работать издалека, время от времени выходя на связь. И на все мои заявления, что я во что бы то ни стало должен найти Зака, что он болен и нуждается в пoмoщи, во мне, чёрт, нуждается, как никогда раньше, отец Джейкоб лишь с сочувственным видом хлопал меня по плечу и в миллионный раз заверял, что мы обязательно найдём моего брата, но спешить нельзя, иначе можно наломать много дров, выдать себя с потрохами,и уж тогда… Зака искать будет некому.

Мой папаша… подонок, даже не поинтересовался у миссонов в какую из сотен резерваций моего брата увезут. Когда пришли бумаги, он без зазрений совести осчастливил своей размашистой подписью графу, предназначенную для согласия одного из родителей, cловно давно уже ожидал весточки от СРСК. Мне не сказал ни слова, как и матери,и даже попрощаться с Заком не дал! Он даже сам с ним не попрощался,трус, даже самолично со школы его забрать не удосужился – отправил туда миссонов!

Ненавижу своего отца.