Картина предстала его глазам не столько забавная, сколько ошеломляющая. На секретарском столе гордо стоял логист Юра. Одновременно с тем, как вошел Максим, Юра активировал дрель, и та затарахтела на всю небольшую комнатушку. А на окне уже вместо привычных занавесок красовалась новомодная штучка нежного сиреневатого оттенка, под названием ролштора. Ее-то Юра и заканчивал вешать.

Кроме логиста и Полины (она занята была тем, что опорожняла шкафчик с посудой, складывая все в коробку, и его появления тоже не заметила за общим гвалтом) в приемной находились еще юрист (нет, ну он точно нарывается, двух предупреждений ему не достаточно!), водители, которые сейчас должны проходить осмотр у врача перед выездом по маршруту, и даже программист был тут — отлаживал, по всей видимости, технику и тоже не замечал руководителя.

Помимо всего этого, вся мебель в приемной была переставлена, а зеркало перевешено на торцевую стену. На стене появились два постера. На одном была изображена какая-то яркая абстракция и внизу алела надпись «Все в ваших руках», на другом — штормящее море с клубящимися над ним темными облаками. Что за зависимость между этими двумя изображениями и есть ли таковая, Макс так и не понял. Да и взбеленился он раньше, чем захотел что-то понимать.

Дождавшись, когда смолкнет дрель, рявкнул на всю приемную:

— Что за бардак?! И почему вы не на рабочих местах?

Сначала повисла немая пауза, и несколько пар глаз уставились на него, как на редкое ископаемое, а потом заголосили все сразу. В итоге, Максим все равно ничего не разобрал и чуть не оглох.

Больше всего он почему-то разозлился на Полину и посмотрел на нее, только когда велел немедленно зайти к нему. Всех же остальных погнал по рабочим местам, пригрозив кабальным штрафом. И скрылся в своем кабинете.

Какое-то время из приемной продолжал доносится грохот, и Макс злился все сильнее. Нет, ну вы только посмотрите на нее! Превратила его фирму в какой-то балаган. Мужики прутся к ней косяками, внешний вид приемной ее не устраивает, карамельки портят зубы… Впрочем, в этом она точно права — с карамельками нужно завязывать. Но все остальное… Да кем она себя возомнила! Новатор хренов!

Рука сама потянулась к телефону, чтобы позвонить Галине Ивановне. Пусть хоть в инвалидном кресле выходит на работу, пока он окончательно не свихнулся. А Поле он, так уж и быть, поможет найти тепленькое и постоянное место. Благо, знакомых фирмачей половина города.

Но, конечно же, никому звонить он не стал. И так чувствовал себя дураком, из-за того что бесится по пустякам.

Наконец за дверью все стихло, а еще через пять минут вошла Полина с небольшим подносиком, тоже, кстати, новым.

Молча она поставила перед ним кофе в новой чашечке из непрозрачного черного стекла, на таком же блюдце.

— А старые чем плохи? — сварливо поинтересовался Максим.

— Всем. Они не вписываются в офисный стиль. Таким чашкам место в старинном буфете зажиточной матроны, — улыбнулась она.

Снова, в который раз, ее спокойствие его начинало подбешивать.

— Что вы там устроили вообще? Что это было?..

— Так, Максим Станиславович! Кажется, не позднее чем позавчера вы мне разрешили устроить в приемной все так, как я хочу, как мне удобно, и в соответствии с современными офисными стандартами. Разве нет? — чуть склонилась она к столу, заглядывая ему в лицо. И не отведешь ведь взгляда, пришлось отвечать тем же. — А сегодня вы же меня ругаете за это?

— А современные стандарты диктуют вешать огромные картины с мрачным пейзажем? — нашел он к чему приципиться.

— Вы про море? — выпрямилась Полина. — Да, диктуют. Но опять же, тут все зависит от вкусов. Мне нравится гроза на море. Обожаю смотреть на него в такую погоду! И чтоб вы знали, считается, что если перед своим столом повесить картину с изображением воды (неважно какой, хоть глыбы льда), то будет сопутствовать удача в делах. Главное, чтобы стена, на которой будет висеть картина, не выходила на юг или запад. Моя выходит на восток как раз.

— А если бы стена выходила на юг или запад, вы бы повесили на нее изображение пустыни?

— Почему пустыни? — без тени улыбки удивилась Полина.

Ее как будто подменили. Вот еще пару дней назад он видел ее совершенно другим человеком — не скрывающим настроения. А сейчас перед ним снова стоит робот, да еще и поучает его.

— Да просто так! — махнул он рукой. — Забудьте. И вот еще что, если я еще замечу в приемной хоть одного из своих сотрудников мужского пола, то оштрафованы будут не только они, но и вы!

— А я за что, разрешите поинтересоваться?

— За то что поощряете их своими улыбочками.

— Я никого не поощряю, а вы сейчас просто срываетесь на мне.

— Я не срываюсь, а отчитываю вас.

— Не за дело, заметьте, — нахмурилась она, и Макс возликовал — хоть какая-то, да эмоция. — И вместо того, чтобы сыпать угрозами, лучше бы сами объяснили все своим сотрудникам, что молодая женщина в приемной — это не музейный экспонат, что не нужно каждые пять минут ходить и пялиться на нее. Если вы думаете, что меня все это устраивает, то сильно ошибаетесь. В конце концов, все они мешают мне работать! — чуть повысила она голос, и Макс не выдержал, улыбнулся. — Я сказала что-то смешное? — поинтересовалась Полина уже привычным офисным тоном, вновь вызывая оскомину.