– Почему? Он Вас любил.

– Да, любил. Могу сказать, почему. Бродский поэт малых форм. Вот его «На Васильевский остров я приду умирать» – хорошо. А когда он начинает замахиваться на всевозможные огромные полотна, он не владеет ни образом, ничем. Недавно я смотрел документальный фильм о немецких актрисах, которые играли во времена Геббельса.

– Да, да.

– Видели? Обратите внимание, там та актриса, которая играла в фильме «Дорога на эшафот», и там же стихотворение Бродского приводится.

– Да что Вы! Я не обратил внимание.

– «Топ-топ на эшафот». В морду бьют за такие вещи – топ-топ на эшафот. Я расскажу объективно. Есть такой журнал «Вестник РХД» французский. И я вижу – подборка Бродского. Смотрю – замечательные стихи. А я, оказывается, ошибся страницей, совершенно неизвестная петербургская поэтесса – прекрасные стихи. А у Бродского ничего хорошего. Слышу по радио недавно его поэму. Дело в том, что когда ты читаешь стихи, ты должен отключить голову. Они сами должны входить. От читателя не требуется, чтобы он начинал размышлять. Это не философия, стихи. И вот я слышу: «Механический слон подымает хобот» (так Бродский читает). Что это? Землеройная машина? Что это такое? Кто это поднимает хобот? Землеройная машина, мне кажется. А это танк. Ствол танка – это хобот. Но это к поэзии не имеет никакого отношения. Я, может быть, на него узко смотрю, но я Бродского не люблю.

– А такой поэт как Кривулин?

– Я его плохо знаю.

– Найман, Евтушенко?

– Найман – это мой друг. Евтушенко я не люблю. Наймана люблю как друга. У него, вообще, самое лучшее стихотворение: «Я купил сынишке глобус, сел в натолканный автобус, и с тех пор считает сын, что Земля не шар, а блин». Мне оно очень нравится. Самое лучшее.

– Вы пишете в одной из Ваших работ о Мезенском иероглифе.…

– Да. Село Мезено, это юг России, Черниговская область. Это палеолит. Там найдено самое древнее изображение свастики. Все толкователи сходятся на том, что это знак змеи. Но это разные толкования.

– Может быть солярный знак?

– Солярный отставляйте на задний план. Прочтёте мою теорию. Солярная религия возникла позже.

– А всё-таки, что он по Вашему символизирует?

– Я рассказывать не буду, прочитаете.

– Хорошо.

– Это не так просто, как кажется. Я, вообще-то, должен был стать биологом. Отец мой был очень занят, он был крупный инженер. Я воспитывался в семье дяди. Дядя был биолог – анти-дарвинист, очень серьёзный. Последователь академика Берга, тоже анти-дарвиниста. Я тоже занимался биологией, не поступил на биофак, так как не хотел лицемерить. Вот обратите внимание – это труды Любищевского общества «Теория и эволюция, наука и идеология». Тут есть мой доклад.

– Интересно. То есть, вы всю жизнь занимались биологией?

– С мальчишеских лет я и в лаборатории работал, делал всевозможные микрофотографии и т. д. Я бы стал биологом. У меня есть книжка «Заметки о естествознании». Она чем интересна? Практически это обзор всех эволюционных теорий, которые были, и антиэволюционных.

– А где эта книжка?

– У меня есть в одном экземпляре.

– Мне кажется, надо эти книжки издать под одну обложку.

– Может быть. И этот докладик – он неплохой. Я вам всё подберу. К сожалению, всё это в единственном экземпляре.

– Хорошо, хоть в единственном.

При формировании той или иной точки зрения на становление природы, в частности, на эволюционный процесс, не учитывается порою важнейший фактор реальности – собственное «Я» человека, который эту точку зрения формирует. Самосознание – «Я» – есть именно самосознание данного человека, а не человека вообще, т.е. того, кто принадлежит самому себе. Самосознание состоит из трёх компонентов: «Я существую, я знаю, что существую, и я люблю это моё существование и знание» (блаж. Августин).

Чтобы проиллюстрировать конкретно значение этого фактора Реальности, приведу следующий пример. Пока я сидел в этой аудитории, я слышал позади себя разговор двух молодых людей. Один из них сказал: «я не верю в Бога принципиально». Я не уверен, что смог бы помочь этому молодому человеку уверовать в Бога, но я мог бы ему помочь «не верить принципиально», потому что то, что называется неверием, не есть принципиальное неверие. Смерть при подобном непринципиальном неверии представляется как сон без сновидений. Но смерть не есть сон. Для того, чтобы не верить принципиально, нужно, прежде всего, поверить в собственное существование. Нужно поверить, что я – имярек – возник единожды и что именно «Я», а не кто-либо другой на моём месте, исчезнет, моё «Я» исчезнет навсегда. Обычно люди оказываются неспособными к такой операции, неспособными не верить принципиально. Те же, кто сумел достигнуть этой принципиальной точки, вряд ли найдут успокоение в том, что половые клетки являются носителями бессмертия (Вейсман), то есть успокоятся на забвении своего единственнейшего «Я». Уже это достаточно показывает нам, что самосознание не могло произойти путём эволюции. Оно – самостоятельно.

Выше нашего (вернее, – «моего») самосознания по фактору индивидуальности – только Бог («Аз есмь Сущий»). Представить что-либо выше «моего» самосознания принципиально невозможно. Именно поэтому (а не в силу какого-то тумана) Бог (Бог Христианский) непостижим (как невозможно поднять себя за волосы. Он сам поднимает нас). Во всех других религиях Бог либо ниже человека (деперсонифицирован), либо равен человеку, превосходя его только количественным могуществом.

Натурфилософом, который активно учёл этот фактор Реальности, был, как известно, немецкий биолог Ганс Дриш. Используя отчасти Аристотелево понятие энтелехии, Дриш настаивает на существовании фактора «X» (фактора индивидуальности, фактора порядка). В сущности, он доказывает, что никакая точка в процессе становления природы (и организма, в частности) неспособна достигнуть последующей точки без присутствия между этими двумя точками нематериального фактора «X». Он назвал это явление «интрапсихический ряд». Другой немецкий ученый, Теодор Рейнке, указал, что великий вопрос – является ли этот фактор (Рейнке называл его иначе) имманентным по природе или трансцендентным. Понятно, что в первом случае мы входим в сферу магии, оккультизма; во втором случае – в христианскую религию личного Бога.