Я не отказался ни от того, ни от другого. Но твердо решил подумать над всем, что со мной было не так.

***

Чтобы отойти от безбашенного секса с Элис, мне понадобилась еще пара дней. Я пил пиво, смотрел старые детективы, старался ни о чем не думать. Но мысли, как назло, роились в моей голове и подтачивали рассудок своим мерзким тоненьким гулом.

Одно имя жирным шрифтом выделялось среди прочих. Макс Физ. Панк-маньяк, зачем-то вскрывший мой хилый чердак. Ладно бы я числился фанатом этого психа. Но мне даже о группе такой не было известно, пока я не оказался в больнице. Откуда он взялся внутри моего черепа?

Я надеялся, что у этой паранойи окажутся какие-то правила, и можно будет вновь поболтать с Физом во сне. Но ничего подобного не происходило. Едва я закрывал глаза, как кто-то милостиво набрасывал на меня плотное черное покрывало без сновидений.

Нельзя было не чувствовать произошедшую в себе перемену. Я стал иначе говорить, одеваться. Даже походка поменялась. Какое там! Я и думать стал по-другому. Только вот понятия не имел, на кого был теперь похожим. Может, на Брюса Уэйна19 или однотипных персонажей Клинта Иствуда20?…

Однажды для очистки совести я заглянул к своему странному новому другу. Под всеми этими трубками и капельницами оказался тощий молодой человек, старше меня лет на 5-7. Его скуластое лицо обрамляли длинные рыжие волосы, рот был погребен под копной такой же растительности. В нем и близко не было той загадки и величия, что выделяла странного человека из паба.

Я вновь почувствовал себя обманутым. Даже пятиминутный трах с Элис на моей бывшей койке не принес мне полного удовлетворения. Я был похож на шприц, набранный до половины. Незаконченное, несовершенное и бесполезное чмо. Дешевая китайская подделка человеческой личности.

А спустя еще неделю домоправитель «с прискорбием сообщил» мне, что намерен выселить меня из регулярно неоплачиваемой квартиры. Я снова наведался в винный магазин. И напился.

***

– Ты паникуешь, как писечка маленькой девочки в толпе взрослых дядек, стоит только оставить тебя одного!

Тень не скрывала лицо Макса больше, чем нужно. В колышущемся от сигаретного дыма мраке «Роговицы» я видел то его брови, то губы, то глаза. Какая-то одна часть всегда наблюдалась четко, в то время как все остальные контуры были размыты. Я словно видел кадры из классической «черной» ленты21. Кажется, такой прием оператора назывался «голландский угол».

Но даже в этом случае мой «новый друг» выглядел гораздо реальнее своего физического тела. Физ едва не светился от внутренней силы, что переполняла его. Причина моего бешенства наверняка крылась именно в этом – я знал, ЧТО видел, но не получал дополнительных подтверждений этого.

– А зачем они тебе? – вновь спросил он. – Подтверждения? Ты либо видел, либо нет. Сомневаться здесь – дело дурное.

– Но эти сны, – не выдержал я. – Они реальны. Понимаешь? Реальны!!!

Я тут же принялся рассказывать ему о моем приключении с Элис, но вокалист скандальной панк-группы сразу осек меня:

– Если ты думаешь, что я ничего не знаю о твоей жизни – ты сильно заблуждаешься.

– Ты что, следил за мной?

Я молился, чтобы это не было правдой, хотя и сам знал ответ.

– Для парня, который соблазнил медсестру, ничего толком не видя, а потом виртуозно трахнул ее с помощью итальянских стихов, ты задаешь неправильные вопросы! Кстати, как ты проделал фишку с тем рифмоплетом, Лепарди?

– Леопарди, – поправил я, надеясь, что мое лицо не заливает краска стыда. – Не знаю. Как-то само собой вышло…

Я был польщен получить комплимент от рок-звезды, пусть та и пребывала в коме. Но это его всеведение меня не на шутку тревожило. Я бы предпочитал отвечать за свою жизнь самолично, без подглядываний в замочную скважину.

– Какой тебе с меня интерес?

В этот вопрос я вложил все свои силы. И он возымел действие: Физ перестал изучать свои ногти, направив внимание на меня. По-крайней мере одну истину я усвоил твердо: если не знаешь, что солгать, говори правду.

– Знаешь, ты поразительный человек: способность глубоко видеть и анализировать граничат в тебе с редкой, непроходимой тупостью! И главная проблема в том, что ты все еще думаешь, будто произошедшее с тобой – сон, не более. И что жизнь твоя принадлежит только тебе одному. Эти ошибки – самые распространенные среди новичков, и обходятся они слишком дорого. Больше, чем те могут заплатить. И ты, к сожалению, входишь в их число.

Я чувствовал, что Макс говорит о важных вещах. Но принять истинность его слов мне мешало то самое чувство, уже упомянутое им: я действительно думал, что все происходящее – всего лишь сон. Поэтому больше с ним не спорил. Мне просто нечего было сказать.

– Любые вопросы в твоей ситуации – необычайная глупость, – он пристально посмотрел на меня. Эти глаза с серебристой радужкой и кровавыми прожилками напоминали мне то самое ОКО, что таращилось из зеркала при первом посещении «Роговицы». – Ведь истина может быть настолько странной, пугающей, чуждой твоему пониманию, что никакие слова не смогут отразить ее сути. Быть неосознанным Сновидцем – все равно, что гулять по набережной Орфевр без трусов. Все видят, как мельтешит при ходьбе твое хозяйство. Все, кроме тебя одного.