Красавица-дочь – проверенный временем инструмент влияния на важных персон. Что почетнее – быть главой маленькой провинции или же тестем будущего короля? Сватом великого императора! Колдун утверждал, будто Его Величество такой идее непременно обрадуется и побежит принц к венцу как миленький.

Попытка – не пытка, как говаривал местный подслеповатый палач, в очередной раз промахиваясь мимо шеи приговоренного. Граф отправил в столицу донельзя вежливое послание и был невероятно удивлен, встретив горячую поддержку со стороны венценосного будущего родственника.

– Наконец от этой бесполезной девчонки хоть какой-то толк! – обрадовано сообщил он жене.

– Дорогой, вы с ней уже разговаривали? – нерешительно поинтересовалась графиня, более чем уверенная в отрицательном ответе.

– Прекрати нести чушь! – возмутился граф. – Они в своем пансионе с утра до ночи о принцах мечтают, а тут не просто принц – его коронуют в день свадьбы!

– Но, дорогой…

– Спорить можешь с прислугой, Кложена! Этот вопрос уже решен.

А на площади гончар глядел в ясное небо и думал: «Я же говорил… Точно быть беде».

Самые лучшие соседи делятся всем: сахаром, солью, проблемами…

«Первые сто лет при дворе Веллийской империи», Бест Влайский

Лин привыкла к чудесам. Вот уже много лет они были частью ее обыденности, и удивляться им не имело смысла.

В этом мире магия встречалась на каждом шагу. Ею торговали, ее использовали в быту, без нее не обходилось ни одно мало-мальски значимое событие. Не то что дома, где волшебство жило лишь в сказках… Но дом потерян навеки.

Теперь вокруг – не мегаполис, а тихая деревенька. В паре часов ходьбы – граница с государством не-людей, немного восточнее – Храмовые земли5, на севере просматриваются равнины Веллийской империи. Идеальное место, чтобы спрятаться от прошлого и начать жизнь с чистого листа.

До сегодняшнего дня Лин верила, что ей это удалось. Их с мужем устраивал и небольшой аккуратный дом на окраине, и какое-никакое хозяйство (завелось оно будто само собой, да так и прижилось), и любопытные соседи, и даже перспектива провести в глуши еще не один год

К сожалению, кое-кто из кожи вон лез, чтобы нарушить мирное существование никому не нужными проблемами.

– Что скажешь, волшебница ты наша неволшебная?

Волшебница… Глупости все это. Нет у нее никакого дара. Одна лишь стойкость к магии и врожденная способность уничтожать слабые заклинания. Но прозвище приклеилось.

– Как думаешь, не слишком вызывающе?

Лин нахмурилась и смерила вертевшуюся перед зеркалом рыжеволосую красотку, приходившуюся ей лучш… то есть худшей подругой, укоризненным взглядом.

– Однажды ты доиграешься, Зел, – предупредила тихо. – Воровать из дворца – верх глупости.

– Ха! Я – богиня, если ты забыла! Меня нельзя поймать!

Верно, мир почитал Зелину как богиню Жизни. Она бросила свой храм из-за скуки, ввязалась в авантюру, а затем устроила себе добровольную ссылку ради поддержания легенды.

Все имеет обратную сторону. Жажда приключений привела к дружбе, дружба – к ответственности, а ответственность… Что делать, когда двое твоих друзей объявлены вне закона, а третья, которая хуже подруги, даже на улице в собственном облике не может показаться?

Зелина присоединилась к беглецам и поначалу радовалась простым житейским удовольствиям. Но с годами стало ясно: здешний медвежий угол ей не по вкусу. И нет бы сдаться, вернуться в храм, забыть о друзьях! Она терпела реальные и придуманные невзгоды, действуя окружающим на нервы и нарываясь на хорошую трепку.

– Тебя могут заметить, – без особого энтузиазма напомнила Лин. – Ты, между прочим, официально находишься в вечной ссылке вместе со мной, Кари и Марком. Увидят тебя – весь мир узнает, что мы не отправились к Тварям, как повелел император, а наслаждаемся жизнью у него под боком. – Она тоскливо посмотрела в открытое окно, за которым, помимо поникших от полуденной жары лопухов и зарослей шиповника, виднелся соседский дом. – И вообще, не мешай готовить обед. У тебя есть своя гостиная, свое зеркало и свой муж, которого брачные клятвы обязывают выслушивать твои жалобы.

– Я не жалуюсь, а хвастаюсь! – Зеленые глаза богини опасно сверкнули. – У меня новое платье! С кринолином. Музейная редкость!

– Краденое.

– Красивое!

– Чужое.

– Да ты сама чужая!

Зелина разозлилась по-настоящему. Круто повернулась на высоких каблуках, едва не прокрутив в ковре дыры, и выбежала в распахнутую дверь.

– Вон! – крикнула на бросившегося к ней ярко-рыжего петуха, который считал себя хозяином этой усадьбы и ревностно охранял ее территорию. – Шею сверну!