На освещенном снегу
вернуться

Келерас Юлюс
Шрифт:

III

тебе, которая

1
если бы ты закрыла глаза и пошла, вытянув руки вперед,против течения, – камни на дне Вильняле, даже зимой,были бы круглыми, как теплые шарики из резины
2
бог его знает, о чем тосковала бы, если б застывшиелепестки сияли в снежной волне, заметающей фонарипо колено, под эхо собачьего лая из загробного мира> перевела Таисия Орал <

Венера II

скажи, какой ключ подошел бы твоей нестареющейскважине, твоим ресницам, чутким кончикам твоихпальцев, которые не загрубели ни в дожде, ни в аду, ни в наглухозапертых комнатах, где никогда от любви не бросались с мостаскажи, каков твой камень, какова твоя вера,когда груди, касаясь реки, отражаясь в течениибудто зори, бесплодно мечутся, а четыре головы ветрабез усилия позволяют забыть удовольствия юного садаскажи, кто будет следующим, кого ты соблазнишь, кого сведешьс пути, с ума, нагадаешь дождь или засуху, обвенчаешьсо всё прибывающим, необратимым морем, с жаждойв крови, с шеей, зацелованной опухшими, искусанными губамискажи, разбиваясь о поцелуй, о риф, ибо он будет последним,повторяющимся: красный, пробитый, текущий, бормочущийвсё те же слова бесконечности, всё тех же увечных улиток —через тернии, ледники, загрязненные воды – ползущих> перевела Таисия Орал <

о твоей душе

иногда мне кажется, что твоя душа осталась в тумане,что она бродит в поисках выхода, мокнет в траведо колена, иногда нарочно ушибаясь о камнииногда отчаянно бросается бежать, заслышавколокольчик коровы, а иногда замолкает – и никому,даже облаку, из нее не вытянуть словбслышу, как ее преследует собственное имя,звук своих же шагов, перебирающий молодуюпенистую траву, доводящий до обморокаиногда мне кажется, что она не движется, а стоиткак вкопанная, а туман – ее парус, рассекающийполные страстей темные лесные массивытвоя душа так чиста, что полупрозрачна в сумерках:случается, синее лезвие утра ее не находит,да так и пропадает за горизонтом– кто рисовал эти природные виды? – спрашивает она.– кто владеет реками, увлажняющими наш берег?– есть ли что-то, кроме меня, чего ты не видишь?иногда она начинает преследовать молодую косулю,а иногда притворяется юной, только что давшей обет// монахиней, задолго до встречи с Господомслучается, твоя душа начинает суетиться и лгать,неудачно хитрить или предлагать за бесценокпрохожим яблоки твоих грудок с веснушками,нередко она стоит на углу с местными,высунув язык и показывая неприличные жестыдаже облакамя не знаю, но, наверное, бывают мгновения,когда, задумавшись, не замечаю, как твоя душастановится телом> перевела Таисия Орал <

где-то мечтающий сад

сад бы точно зажмурился, лишь бы тебяувидеть, лишь бы увидеть, как тыкуришь, прижавшись к стеклу,почти не дыша зависаешь в воздухе,как будто вернулась из путешествиясчастливая летучая мышьничто не терзает, сердце бьется спокойнокак влажная бабочка, прилипшаяк упавшему яблоку, как яблоко,прилипшее тотчас к траве и что-то ейшепчущее о любви без голоса,и вполне вероятно, что без ответа> перевела Таисия Орал <

памяти мотылька

уже неотторжимый, выдохнутый мотылек поцелуянавсегда остается белым, словноослепительно чистая простынь, повешеннаядля просушки на экранах воспоминанийдавайте признаем, он был бродом между губами,белой холстиной, охраняющей мгновения уст,свидетелем помолвок дождя и парка,шелком подарочного шнурка на каждом твоем конвертеон рассказывал больше, чем водовороты Вильняле,он был с теми, кто не обещает неволю,он был словом, единственным возможным словом,нигде не отчеканенной тайной монетойи вот его нет, как нет миновавшего лета,но как разобрать, кто январской ночью трепещет —точно высохшая на дворе простынь или пятно,то, что осталось между сжатыми пальцами> перевел Виталий Асовский <

расскажи мне

на языке тела расскажи мне о ребенкеродившемся вчера в приютена языке рта расскажи мне о груди,осветившей умирающим ночьна языке пальцев расскажи мне о тех,кто никогда не произносит ни слована языке коричневой родинки расскажи мне о маках,посеянных в дюнах твоей спинына языке ягодиц своих расскажи мнео литовских курганах, если успеешь – о Фудзиямена языке пупка расскажи о влажности поцелуятам дождавшегося самого краткого летнего утрана языке пота своего расскажи мнео высохшем саде, что не поддался девяти дровосекамна языке грудей расскажи мне о письмев твоем белоснежном почтовом ящикена языке чрева расскажи мне о паруснике,не достигшем чужого берегана языке колен расскажи о любви// неподвластной совершенству смертина языке поясницы расскажи о судьбеворобья, на рассвете влетевшего к намна языке сосков расскажи о траве,одолевшей в два взмаха косурасскажи мне обо всем,о чем сейчас слишком поздно> перевел Виталий Асовский <

«Мне нравилась та фотография…»

Мне нравилась та фотография:стакан молока, рассеянные вишни, лифчик.Природа так соединилась с вещью,держащей тело; так неопытная танцовщица терпит каплю пота,еще не знающую про предел паденья,так бабочка летит, хотя, скорее, лишь цвет ее,срывающийся в вырез.Так, кстати, грани купола,сливаясь, мчатся в бездну,к недосягаемым холмам, и утомленный путникзимует в камне нескольких неумолимыхстолетий. Поэтому и говорю:мне нравятся твои ресницы,тоскующие по движению.> перевела Таисия Орал <

«снег, бездомный, павший…»

снег, бездомный, павшийслезными комьями, стекшийперламутром ресници другой – снег водочных судорогжгучий, пыточный, подноготный снегснег дотлевающих пепелищ и птиц, леденеющих на летуопустившийся, морщинами немощи подернутый снегкатакомбный снег радости наголо бритых сиротангелов, дремлющих в барочных приютахкоммунальных заплеванных окон, свежий снегвековых треугольных проулковкак заплести твои волосы, чтобы всё уберечь от распада> перевел Георгий Ефремов <