Эвальд поднялся из-за стола и направился в курительную, жестом потребовав идти за собой. Там извлек портсигар, предложил остальным и закурил сам, расположившись в кресле. Лейтенанты дружно отказались. Несколько минут в комнате висели клубы ароматного дыма и предгрозовая тишина.

– Витольд, будь любезен, проверь, не забыла ли Милинда просмотреть утренние письма. Кажется, ей приносили нечто с вензелем, - безмятежно проговорил граф.

Маэрлинг-младший глянул на папеньку с некоторым подозрением, но быстрокивнул:

– Как скажете.

Дождавшись, пока дверь за сыном закроется, Эвальд широко улыбнулся:

– Знаете, молодой человек, если вам когда-нибудь потребуется составить протекцию по дипломатическому ведомству, только скажите. А теперь будьте добры еще раз с самого начала, можно с грубостями, но без сказок. Если не возражаете.

Возражать графу с родословной длиннее, чем история калладского государства, было бы излишне самонадеянно.

– Вы хотите знать что-то конкретное?

– Именно. Про тамошних девиц и их нравы мне расскажет Витольд. Вы можете сразу переходить к тому, как вас встретило местное население. У меня доля в одном из приграничных заводов, так что хотелось бы знать заранее, к чему готовиться.

– Местное население... лояльно.

– А по-человечески?

– Они нас не любят, конечно, но нападать не станут, пока их не поддержат белокрылые. А белокрылые удрали. С князем и казной.

– Думаю, князь лежит со свернутой шеей где-нибудь под насыпью. И поделом. Редкий подлец даже по нашим диким временам. До того, как стать ярым ненавистником Каллад, он валялся у кесаря Эвальда в ногах и клялся служить ему до последней капли крови. Меня до сих пор мучает совесть, что я тогда мог поспособствовать этому и никак не поспособствовал. Некоторых, скажем так, государственных деятелей следует убивать заблаговременно. Во всяком случае, так их можно уберечь от клятвопреступления, что есть грех непростительный.

Эрвин кивнул:

– Вне всякого сомнения. Тем не менее, отвечая на ваш вопрос, скажу, что население лояльно.

– Излишне лояльно!
– подал голос Витольд, переступая порог столовой.
– Я заметил любопытную закономерность. Чем страшнее была девица из "благородного рода", набивающаяся на танец, тем большую лояльность кесарии она демонстрировала! Последняя - это, я вам скажу, был тихий ужас!
– знала о нашей культуре и истории втрое больше, чем я. Она спросила меня, кто, на мой взгляд, внес наибольший вклад в развитие экзистенциализма в Каллад!
– праведно возмутился Маэрлинг.

Атака и впрямь была вероломной.

– И что же ты ответил?
– полюбопытствовал граф.

– Я замялся, но потом свалил все на нордэн. На них же модно все сваливать. Как позже выяснилось, это было несправедливо. Девять из десяти спрошенных мною нордэн заявили, что о такой позе в жизни не слышали, а десятой была майор Карвэн.

– Потрясающе, - оценил широту ее кругозора граф.
– Я, увы, лишен счастья быть близко знакомым с миледи Магдой, но имел удовольствие знать ее мать, госпожу Карвэн Магденхильд. Та философскими течениями интересовалась мало. Но знала всегда необыкновенно много.

Граф поднялся и улыбнулся:

– Что ж, судя по вашим рассказам, рудники, заводы и кесария в целом находятся в полной безопасности. Не скрою, я ожидал другого, поэтому мне особенно приятно это слышать. Господин лейтенант, присоединяюсь к моей супруге: вы можете приходить в этот дом, когда пожелаете. А теперь позвольте откланяться, господа, не одну Милинду ждут дела государственной важности. Бредни сената тоже должен кто-то слушать.

– Бедный папаша, - оценил Витольд уход родственника.
– Благотворительность - это, конечно, омерзительно скучно, но там хотя бы бывают внучки благотворительниц. А сенат... Я иногда подумываю о том, чтобы умереть молодым!
– подмигнул он.

– Мне сенат не грозит, и я хочу дожить до старости, - честно сказал Эрвин.
– У тебя очень приятная семья.

– А то, - хмыкнул Маэрлинг.
– Ну что, синяки, будем считать, украшают мужчину, как и шрамы. Может, все-таки к Люсинде?

К Тирье Эрвину по-прежнему не слишком хотелось, но знакомиться с Люсиндой он тем более не имел никакой охоты.

– Мне пора домой.

– Безнадежен, - припечатал Витольд, закатив глаза.
– Воистину, Эрвин, если рай существует, тебе уже заготовлено там отличное местечко. Но это не отменяет скорбного факта, что ты глубоко неправ.

Глубоко неправый Эрвин вежливо распрощался, подхватил саквояж и направился на улицу Хельга Дэйна, к незабвенной патриотке Тирье и ее чересчур начитанной дочке.

7.

По дороге к Наклзу Дэмонра забежала в кондитерскую и купила Магрит самую большую коробку конфет с витрины. Подумав, решила бантиками не перевязывать. Рэдка пришла в неописуемый восторг и без них. Глядя на довольную девушку, Дэмонра поняла, что с подарком не прогадала, шелковые чулки можно оставить до лучших времен, а билет до Гвардэ и вовсе никогда не покупать.