– Эй, Эрвин! Стой! Нордэнвейдэ!

– Маэрлинг?
– безнадежно уточнил Эрвин.

– А, ты знал, ты знал!
– Витольд как всегда цвел в самой жизнерадостной улыбке. Хуже того, лейтенант догнал его и теперь бессовестно держал за рукав, видимо, чтобы жертва не убежала раньше времени.

Эрвин наградил Витольда самым холодным взглядом, на какой только был способен. Увы, знойный темперамент Маэрлинга оказался сильнее. Виконт вцепился в Нордэнвейдэ, как бес в грешника, и закатил глаза:

– Эрвин, не надо на меня так смотреть! Ты не моя некстати забеременевшая подружка и даже не ее огорченный папаша. В том плане, что ты, конечно, парень хороший, будь ты девицей, добродетельной и страшной, я б, наверное, на тебе даже женился на старости лет, но, бесы дери...

– Витольд, вы чего-то хотели?

– Ты чего-то все-таки накурился, да? Я тут один! Так вот...

– Витольд, разберитесь со своими ба... дамами без меня. До свиданья!

– Послушай, я серьезно...

– Вы в своем репертуаре, Витольд.

– Зато ты в роли собственного надгробного памятника смотришься преотвратно!

– Пошел к бесам, - прошипел Эрвин. Потерю рукава он уже перестал рассматривать как неприятность. Неприятность вцепилась ему в плечо и сыпала словами, как бисером.

– Я соболезную твоему горю. Я понимаю, ты тяжело переживаешь потерю такого замечательного друга, как я. Слезы отчаяния застилают твой взгляд? Нет еше?

Эрвин молча выворачивался, но Маэрлинг держал крепко.

Нордэнвейдэ начал подумывать о драке. Останавливали его только три жандарма на платформе.

?- Ты там смотри не запей с горя!

– ...!
– в сердцах помянул продажных девиц Эрвин.

– Где?
– мигом оживился Маэрлинг.
– Небеса услышали меня? Ты, наконец, разжился подружкой?

Вместо ответа Эрвин попытался молча дать доброхоту в зубы, но не преуспел. Маэрлинг перехватил его кулак и ослепительно улыбнулся:

– О, темперамент у тебя все же есть. Это хорошо. Только смотри, не заливайся слезами слишком сильно, когда будешь писать мне письма, и адрес дрожащей рукой выводи очень старательно! А то я никогда не узнаю о твоих бедах и горестях...

– Я тебе сейчас перелом носа старательно выведу, - прошипел злой, как бес, Эрвин. Жандармы перестали казаться ему серьезной проблемой. А нос Маэрлинга взывал к наведению симметрии как никогда раньше.

– О, он начал огрызаться!
– бурно возрадовался Витольд.
– Я же говорил, еще не все потеряно. А теперь серьезно, Эрвин. Мир сегодня не кончится. Если верить газетам и магистрам оккультных наук, светопреставление обещают только в будущем году. К чему такой траур?

– Можно подумать, ты б на моем месте плясал от радости, - пробурчал Эрвин, высвобождая руку.

Предположение, конечно, было глупейшим. Потомственный аристократ и родич кесаря никак не мог бы оказаться на месте безродного рэдца с фальшивой метрикой и зараженной какой-то неизлечимой гадостью кровью.

– А что б нет? Эйнальд! Вдумайся, Эрвин! Чистый воздух, девственные леса, не слишком девствен... ну то есть вполне себе свободных нравов аристократки, крестьянки с пышными, гм, косами. Меня б туда - эх... Дурак ты, Эрвин, счастья своего не видишь.

– Я тронут, я очень тронут твоей заботой.

– Судя по всему, ты у нас сейчас тихо тронешься. Не надо. Сядешь спокойно в поезд, подумаешь и увидишь, что жизнь бесовски хороша.

– Чего ты вообще сюда пришел?
– резко поинтересовался Эрвин. Витольд поднял брови:

– Вообще-то я твой друг, если ты не заметил еще.

– Вот именно, не заметил, - Эрвин быстро огляделся и шепотом добавил, - да ты мне ни слова не сказал за два дня, "друг" ты разэтакий.

Маэрлинг смущенно улыбнулся и с кристальной честностью ответил:

– Да я позже тебя узнал. Пьяный был. До майора дошел в полдень. Она с меня чуть шкуру не спустила.

– Да ну?

– Ну да. Понимаешь, приятель гимназических лет женился, позвали на проводы его холостой жизни. Приехали, как водится, выпили, закусили, пошли по актри... в театр! В общем, все начиналось хорошо и продолжилось еще лучше... Первый ресторан я помню, второй помню, третий уже смутно, что дальше - не помню. Представляешь, Эрвин, просыпаюсь я утром, голова болит адски, смотрю - мои, вроде, штаны на люстре висят, поворачиваю голову - а там парень какой-то дрыхнет! Я так до тех штанов и подскочил! К счастью, на той же кровати спали еще две девицы, так что все в порядке, но, гм, непорядок. Вылетаю я, значит, на улицу, на ходу впрыгивая в одежду, потому что помню, что в понедельник в девять утра я должен быть в штабе, красивый и трезвый. Там какая-то баба в платке улицу метет. Я к ней, мол, подскажи, где тут можно извозчика поймать? Ну, или омнибус на крайний случай. Она на меня смотрит-смотрит, губами шамкает, а потом как скажет: "Омнибус что такое - не знаю, но до ближайшей железнодорожной станции тебе, милок, час пешком через поле чесать!"