– Ясно, - кивнул канцлер.
– Еще вина? Я принесу. Одну минуту.

Рэссэ взял канделябр и поставил его на подоконник. Может быть, хотел освободить стол. Но Наклз, сидящий как раз напротив окна, расценил этот жест по-своему.

– Рэссэ, я знаю, что такое винтовка с оптическим прицелом, - мягко и спокойно сказал маг.

Канцлер замер, потом очень медленно обернулся:

– Что?

– Я сказал, уберите свечу с подоконника.

– Наклз, ваши беспочвенные подозрения меня оскор...

– Хотите поменяться со мной местами? Нет? Тогда уберите свечу.

Канцлер посмотрел на мага совершенно диким взглядом, но с места не двинулся.

– Право слово, ну и глупость...

Глупость и вправду была та еще. Наклз свое отколдовал на ближайшее время, остался один в доме врага, а его пистолет, если смотреть на вещи трезво, годился только на то, чтобы застрелиться. Про первое Рэссэ мог и не знать, но про все остальное он знал гарантированно. Маг решил сделать то, что в жизни до этого делал только однажды и очень неудачно: пойти ва-банк. Он медленно прикрыл глаза и самым ледяным голосом, каким только мог, сообщил:

– Даже при ранении в голову мозг живет еще приблизительно семь секунд. Сердечный приступ я вам устрою за полторы. Как вам нравится такая арифметика, господин канцлер?

– Что?
– опешил Рэссэ.

– Вы меня слышали. Отзовите стрелка.

– Наклз...

– Рэссэ, в прошлый раз вы вытащили меня из постели просто потому, что оперировали собаку этого сукиного сына. И он еще закатил мне истерику, поскольку у него, видите ли, больше никогда не будет щенков от чистокровной борзой. Я вообще склонен считать, гм, подобное девиацией, хотя ваши друзья - ваше дело. Ваше поведение не понравилось мне уже тогда. Но теперь вы зашли слишком далеко. Отзовите стрелка.

– Чушь и клевета, - сквозь зубы сообщил канцлер, и плавным круговым движением убрал свечу с подоконника.
– Удовлетворены?

– Удовлетворен буду, когда окажусь дома, - сухо сообщил Наклз.
– А вы выпишете мне чек. Впрочем, принимая во внимание последние события, гонорар я лучше возьму золотом. Пять слитков по триста пятьдесят унций стандарта "Гольденберг 112", и я про все забуду.

Канцлер прищурился:

– Вы на редкость беспринципный человек.

– У меня перед глазами имелся ваш блистательный пример. И вы не станете возвращать Дэмонру в столицу, Рэссэ. Если, конечно, вы хотите жить. И да, на тот случай, если задумаете какую-нибудь глупость. Полторы секунды - это очень мало. Полторы секунды на такую мразь как вы я всегда найду.

До дома в экипаже Наклза, конечно, никто не повез. Мага высадили у конки. Было около половины одиннадцатого вечера, так что домой ему предстояло возвращаться с рабочими массами. В каком-то плане это пришлось кстати. Конечно, конка безбожно тряслась и оказалась забита до отказа, однако лучшего места для уяснения мнения широких слоев населения по злободневным вопросам он бы вряд ли нашел. Притиснутый к перилам Наклз, никогда не покупавший картошки, узнал, что цены на нее к апрелю выросли вдвое против прошлого года. А еще подорожал керосин. А вот водка не подорожала. "Винной монополией" заведовал канцлер Рэссэ. В практических финансовых делах канцлер отличался большой смекалкой и не стал бы резать сук, на котором сидит.

Пути конной железной дороги лежали параллельно набережной, минутах в десяти ходьбы от нее. Наклз вышел на остановке, постоял минутку, дожидаясь, пока у него перестанет кружиться голова, и медленно поплелся к своему дому. Похолодало довольно сильно, и дыхание вырывалось клубами пара.

Зарывшись носом в заиндевевший воротник, Наклз мало что замечал вокруг, пока не услышал за спиной приближающиеся шаги. Каблучки стучали по брусчатке очень бодро и быстро. Даже в демократичном в этом отношении Каллад женщины, дорожившие своей репутацией, в темное время суток без сопровождения по улицам не ходили. Не то чтобы столица считалась опасной - как раз наоборот, это был относительно спокойный город - просто такое поведение шло в разрез со светскими условностями. Ну а жены рабочих, которые в это время могли ходить по улицам, не носили каблуков. Наклз недовольно подумал, что за ним увязалась проститутка, но оборачиваться не стал.

– Найджел, погоди!
– окликнул его знакомый голос.

Этого совершенно не могло быть.

Маг вздрогнул и обернулся.

Наклз увидел Абигайл, когда меньше всего на свете этого ожидал. Он ее не вспоминал и вспоминать не хотел, а она вышла из темноты в светлое пятно фонаря. Растерянно улыбнулась, повела хрупкими плечами, поправила шляпку с мягкими полями. Смотрела молча, как будто чего-то ждала. Потерянная, одинокая и бесконечно чужая.

Маг знал, что лучшим вариантом стало бы пойти по своим делам и ничего не говорить. Но этикет требовал хотя бы поздороваться. Не сделать это - значило бы подтвердить, что Абигайл была не просто одним из его знакомых некромедиков, с которой магу просто довелось когда-то спать вместе.

– Найджел, здравствуй, - нарушила молчание она.

– Добрый вечер, Абигайл, - растерянно отозвался маг. Он не сомневался, что больше никогда не увидит этой женщины. А она стояла в пяти метрах от него, под фонарем, и явно ждала каких-то слов. Когда Наклз не знал, что сказать, он или молчал, или говорил то, что требовал этикет, в зависимости от ситуации. Молчать дальше делалось глупо, так что Наклз покопался в голове и извлек оттуда затасканное: "Надеюсь, вы здоровы?"

– Благодарю, здорова, - ломким голосом отозвалась Абигайл и добавила быстрой скороговоркой, словно боялась не успеть договорить: