По счастью, Кейси уже давно было не десять и даже не пятнадцать, так что трепета перед Ингегерд она не испытывала.

– Я не знала, что ты приедешь. Впрочем, даже если б и знала, я задержалась на работе, - уже тверже повторила Кейси. Мать свою она изучила достаточно, чтобы понимать: ни в коем случае нельзя показывать ей слабости. Ингегерд принадлежала к той породе людей, которые кого угодно живьем сожрут и не поморщатся.

– Весьма прискорбно, - поджала губы Ингегерд.
– Мне долго стоять на пороге?

"Еще добавь: "На пороге собственного дома!", - и пойдешь ночевать в гостиницу", - подумала Кейси, глядя чуть выше глаз гостьи.

– Тебе не будет удобнее в гостинице?

– Что?
– тихим и очень спокойным голосом спросила Ингегерд. Будь Кейси помладше, ее бы озноб пробрал.

– Ты, помнится, неоднократно выговаривала мне, что не станешь заходить в дом, оскверненный присутствием всяческого человеческого отребья. Я просто предупреждаю тебя, что мой дом регулярно оскверняется самым разным отребьем, от дочери Мондум до безродных рэдских беженцев. Мне казалось, ты боишься подцепить блох.

– А изменница Ингрейна его тоже оскверняла?

– Неоднократно, - почти оскалилась Кейси.

– Может, и мага своего сюда таскала?

– Может, и таскала, - с большим удовольствием соврала Кейси. Увы, Наклз никогда в ее доме дальше крыльца не поднимался.
– Они очень хвалили тетушкину кровать.

– Лучше б ты этот дом под бордель сдала, тут и то было б чище, - поморщилась Ингегерд.

– По счастью, это папин дом, - с нажимом произнесла Кейси.
– Так что я могла распорядится им в меру собственного ума.

– Весьма скудного.

– Курить во время беременности не следовало.

– Ты у Дэмонры этого набралась? Кто позволил тебе так говорить с матерью?

– Ты решила заняться моим воспитанием несколько поздно. Я уже знаю, откуда берутся дети, и все такое прочее. Дэмонра меня просветила, можешь сказать ей спасибо при случае.

– То-то двадцать пять лет, а одна как перст. В мои времена тебя назвали бы старой девой. А ее бы назвали потаскухой в любые времена.

– Ну, ты-то этой участи счастливо избежала. Сперва выскочила замуж за калладского чиновника, а потом свела его в могилу за недостаточно чистую кровь.

– Как ты смеешь?

– Я дала знакомому фармацевту проверить папины таблетки от сердца, когда он умер. В капсулах оказалась сода. Одна только сода. Мне кажется, можно было ограничиться разводом.

Ингегерд с шумом втянула воздух, потом медленно выдохнула, потерла виски и уже спокойнее сказала:

– Ладно, поговорим и об этом тоже. Тут, по счастью, Дэмонра вряд ли меня опередила. Давай зайдем в дом, Кейси.

Кейси неохотно отошла с порога. Мать подняла с крыльца небольшой саквояж, вошла, сама заперла дверь, принялась снимать туфли. Кейси молча наблюдала за этим, понятия не имея, что последует дальше.

– Я почти неделю ехала в поезде. Так что сначала ванна, а потом - разговоры за жизнь, - поставила Ингегерд дочь перед фактом, проходя вглубь коридора.
– Приготовить ужин я тебя не прошу - это, похоже, немыслимо дерзкая просьба. Но ты попробуй пока отрешиться от мысли, что я сжила со свету всех, кого упоминает дочь Рагнгерд. У нее у самой рыльце в пушку. То есть у них обеих. И у матушки, и у доченьки.

"И у тебя, и у меня", - не без иронии подумала Кейси, глядя, как мать исчезает за дверью в ванную. За этой дверью ее ждал неприятный сюрприз в виде пушистого коврика, фикуса в расписном горшочке, кафеля с рыбками и всех прочих предметов "обывательского шика", которые так любила сестра отца и так терпеть не могла его богоравная жена.

Готовить ужин Кейси и вправду не собиралась, но у нее оставались котлеты еще со вчерашнего вечера. Вместо этого нордэна, мурлыкая шансонетку, принялась любовно протирать стекла рамок с фотографиями. Ингегерд предстояло ужинать в компании большого количества предателей и негодяев, осквернителей рода и просто нелюдей.

– Довольно неумная демонстрация, - оценила Ингегерд глядящих на нее из-за начищенных стекол людей.

Гостиную Кейси украшало не менее дюжины фотографических портретов и бессчетное количество пейзажей. Нордэна увлекалась новомодным хобби, а в подвале уже второй год пыталась оборудовать комнату для проявления негативов. Навыки свои Кейси отрабатывала на друзьях и знакомых, так что, помимо видов столичных дворцов и мостов с пятидесяти разных ракурсов, у нее имелось множество улыбающихся коллег и даже просто ребятишек с улиц, всегда готовых поглядеть, как "вылетит птичка".

Кейси невозмутимо продолжила ковырять вилкой вчерашнюю котлету.

– Да-да. Они не люди. Можешь на них не смотреть.

– Они некрасивы даже с чисто эстетической точки зрения, - глубокомысленно выдала Ингегерд, тоже с опаской приступая к разделыванию котлеты.
– Ну что это за девка с носом-картошкой?

– Это цветочница с площади Согласия. И на отсутствие мужского внимания она не жалуется, вроде бы.

– Не могу себе представить, откуда в тебе эти плебейские замашки.