– Зато твои происхождение и вкус безукоризненны. Ешь, - фыркнула Кейси, с трудом сдерживая смех.

– Знаешь, я тоже не в восторге от того, как сложилась моя жизнь, - резко произнесла Ингегерд, отшвыривая вилку.
– Но уж уважение родной дочери я, кажется, могла бы заслужить, не так ли?

– Не так, - Кейси с преувеличенным интересом ковыряла котлету.

– Ты жила в столице, училась в самой престижной гимназии, на чьи, как ты думаешь, деньги?

– На папины?
– невинно предположила Кейси. Если уж смотреть правде в глаза, училась она на деньги тети. Но тетя, бывшая каллладкой только в третьем поколении и имевшая типично рэдские румяные щеки, никоим образом не могла рассматриваться матушкой как человек.

– Я вывела его в люди. Если бы не я, он так и сидел бы младшим клерком во второсортной конторе...

– Если бы он при этом был жив, меня бы устроил такой расклад, - жестко сказала Кейси, поднимая глаза.

– Ты б тогда на улице цветочки продавала! В лучшем случае - цветочки.

– А ты была бы кесаревной. Да-да. Как ты сдала теорию вероятностных манипуляций с таким... с таким прямолинейным воображением?

Ингегерд тяжело вздохнула. В ярком газовом свете она казалась гораздо старше, чем на полутемной улице. Возможно, она действительно устала и действительно не испытывала восторга от того, как сложилась ее жизнь. Хотя Кейси, читавшей газеты и знавшей, кому прочат пост Наместницы Архипелага, с трудом в это верилось.

– Наверное, мне следовало настоять на том, чтобы ты осталась на Дэм-Вельде со мной, а не ехала доучиваться в столицу. Возможно, тогда мне удалось бы вырастить из тебя...

– Истинную нордэну? А разве наследственность моего батюшки и его тетушек-мещанок не безнадежно испортила породу?

– ... человека, - пропустив мимо ушей шпильку, докончила Ингегерд.
– Хотя уважение к святыням и не помешало бы.

– О, ну столичная молодежь единогласно решила, что святыни пора отправить на свалку истории, еще лет десять назад.

– Перестань паясничать, - Ингегерд заговорила негромко, спокойно и проникновенно. Лет пятнадцать назад она примерно таким же тоном пыталась донести до Кейси мысль, что есть сладкое - вредно, а котят на улице нельзя гладить, поскольку у них могут быть блохи.
– Оглянись вокруг. Мы вымираем. Ты могла бы родить и воспитать детей, чтобы хоть что-то сделать для своего народа, а ты сидишь здесь, окруженная фотографиями предателей и просто глупцов, и иронизируешь над ситуацией.

– Вероятно. Я могла бы сидеть там, окруженная богоравными и умными, и плакать над ситуацией. Это было бы значительно лучше, разумеется, - усмехнулась Кейси. Ее так и тянуло спросить, является ли благо народа единственным поводом выходить замуж и рожать детей или у матери имелись какие-то альтернативные соображения, но она сдержалась.

– Да, это было бы значительно лучше, - холодно подтвердила Ингегерд, иронию то ли не уловившая, то ли проигнорировавшая.
– В любом случае, завтра я уйду из твоего дома, послезавтра - уеду из этого бардака под названием Каллад, и мы с тобой никогда больше не увидимся. Поэтому, пока я еще здесь, я расскажу тебе пару сказок о святой Рагнгерд, святой Дэмонре и заодно твоем святом папочке...

Слушать такое на трезвую голову возможным не представлялось. Кейси принесла из кухни вино и два бокала, водрузила их на стол и стала возиться с пробкой. Штопор перешел ей по наследству от тетушки, но, судя по состоянию, видел еще зарю калладской государственности.

– Я очень внимательно слушаю. Самое время для сказок.

– Время для сказок вышло десять лет назад, - почти мечтательно заметила Ингегерд.
– У нас имелся шанс написать замечательную сказку тогда, но вот тут мать твоей подружки предала свою землю, свой народ и вообще все, что можно было предать.

– И ты ее убила.

– И мы ее убили. Так того хотели боги.

Кейси собиралась уточнить, кто именно прячется за почти монаршим "мы", решающим, кому жить и кому умирать, но такое простое и будничное упоминание воли богов нордэну доконало:

– Они тебе это сами сказали?

– Представь себе - да. Колокола звонили. Тебе, наверное, трудно в это поверить, но десять лет назад они еще звонили. Собственно, тогда они и звонили мне в последний раз, больше я их не слышала.

– И не услышишь, - заверила Кейси, разливая вино по бокалам. Религия нордэнов совершенно недвусмысленно говорила о том, что убивать можно только врагов и только на войне. В мирное время положить шесть десятков человек, большая часть из которых была гражданскими и в жизни не держала в руках оружия, считалось не самым хорошим поступком, если верить "Времени Вьюги". От него отчетливо веяло ледяным адом.

– Не смей так говорить. Рагнгерд - всего только опасная и неадекватная баба, которая плохо осознавала свой долг перед Дэм-Вельдой. Дочь в этом плане от нее недалеко ушла, к слову. И все же она была умнее дочки. Пока даггермар окончательно не размыл ее представление о ценностях и последствиях, мы могли ее терпеть. И терпели почти десять лет, хотя одно то, что она встала на сторону предательницы Рагнеды, являлось достаточным поводом от нее избавиться.

– У наших недоразвитых соседей на этот счет даже байка есть. Про кота, который шлялся под насестом, глядя на кур. К несчастью, навес располагался слишком высоко, чтобы допрыгнуть и схватить одну. В итоге кот гордо ушел, мотивировав это тем, что куры невкусные и их косточки вредны для здоровья... Вина?