– Давайте оставим уводящие вдаль дороги для войны. Для мира нам вполне хватит закатов, роз и страстных очей всех цветов радуги.

– Никогда бы не заподозрил вас в симпатии к такой музыке...

Зондэр оставалось только пожать плечами. Малознакомые люди отчего-то всегда приписывали ей любовь к искусству в самом возвышенном его понимании и вообще какие-то романные добродетели. И, что хуже всего, люди, которые знали ее хорошо, зачастую делали то же самое.

– Не все нордэны в восторге от Ингмара Марграда, - спокойно возразила она.
– Некоторые самым позорным образом любят мир, хотят спокойно жить и умереть в своей постели.

Витольд нахмурился:

– Знаете, миледи Мондум, я не суеверен, но мне почему-то кажется, что на сей раз дороги уведут очень далеко. Вероятно, это следствие игристого и общей дворянской сентиментальности.

– Вы сегодня необыкновенно мрачны, Витольд.

– Видите ли, миледи Мондум, как раз сегодня отец получил письмо от управляющего завода в Карде.

– Надеюсь, он не украл больше положенного?
– попыталась улыбнуться Зондэр. Что-то шло не так.

Витольд тряхнул кудрями:

– Да нет, он честный человек и честно ворует полтора процента прибыли, как и договаривались. Он написал, что в этом году в Восточной Рэде может не взойти хлеб. Какие-то там народные приметы и поверья, да и погода вроде бы плохая, я не очень понял. Я только понимаю, что, если западнее Седой не взойдет хлеб...

"Будет большая война, и совсем не за Седой", - подумала Зондэр. "И тогда родной очаг перестанет греть, а дороги заведут нас очень далеко".

– Вы кому-то говорили еще?

– Вы шутите, надеюсь? Нельзя сеять панику на основании того, что где-то небо красное на рассвете, собаки воют на порогах, а морозянки расцвели на месяц раньше.

– Да, пожалуй. В любом случае, мы ничего не узнаем раньше конца лета.

"Только вот если мы узнаем в конце лета, половине Рэды в конце осени уже будет нечего есть".

– Я сказал это только вам и сказал... на всякий случай. Значит, в одиннадцать на Болотной?
– быстро спросил Витольд, прежде чем Зондэр успела что-то ответить.

6

Пожарная лестница вибрировала под ногами. Тяжелые шаги Магды за спиной заставляли металл ходить ходуном. Дэмонра вцепилась в перила, точно они оставались последним предметом, удерживающим ее в сорвавшейся с цепи реальности, и упрямо поднималась наверх. Стрелки часов показывали уже половину одиннадцатого, дальше ждать смысла не имело.

Нордэна вышла в полутемный коридор. Кругом не было ни души, не считая Магды, проскользнувшей следом.

– Как на кладбище, - шепотом поделилась впечатлениями та.

– Хуже: на кладбище все мертвые, кому положено, - буркнула Дэмонра. Потом, подумав, сунула Магде в руки свой пистолет.
– Держи, мне не понадобится.

– А если понадобится?
– с сомнением спросила Магда, заломив бровь.

– А если понадобится, значит, все равно уже не понадобится, - сообщила нордэна, впихивая подруге оружие.
– Ну, Магда, будем живы....

– Наше небо любит нас, не дрейфь. Если что - кричи.

Вопрос любви небес к каждой конкретной нордэне всегда оставался для Дэмонры открытым, но сознаваться в этом Магде было бы неправильно. Стараясь ступать неслышно, она двинулась к крайнему номеру слева. Бронзовые цифры тускло поблескивали в рассеянном свете, лившемся с противоположного конца коридора.

Портье на первом этаже поставили в известность, что недовольная жена выслеживает неверного мужа. Получив пять марок за беспокойство, тот совершенно проигнорировал двух посторонних на четвертом этаже. Никого по эту сторону двери Дэмонра не боялась.

– Может, все-таки я?
– в который раз шепотом поинтересовалась Магда.
– Я меньше твоего в бесовщину верю. У меня эфирная не-вос-при-им-чи-вость или как-то так....

– У Наклза нет материальной невосприимчивости, а у тебя кулаки вдвое тяжелее моих, так что не стоит, - Дэмонра извлекла из кармана взятый у портье запасной ключ - за него он потребовал десять марок сверху, клянясь и божась, что репутация безупречного заведения в опасности - вставила его в замок и дважды повернула. Несколько раз глубоко вздохнула, не выпуская дверную ручку, а потом осторожно толкнула дверь внутрь. Из образовавшейся щели в коридор как будто плеснуло темнотой.

"Какого беса они не включили свет?"

Нордэна задержала дыхание, словно перед погружением в ледяную воду, и переступила порог. Дверь за собой она оставила открытой, для верности подложив под косяк прихваченный по дороге камешек. Это давало ей хоть какую-то иллюзию безопасности.

Коридор был узкий и темный. Из щели под закрытой дверью в комнату лился желтый свет. Удушающе пахло засохшими цветами. Нордэна, почти вжавшись в стену, прокралась четыре шага, отделявшие ее от двери. В коридоре все это время стояла обволакивающая тишина, что только усиливало сходство темноты с водой. Дэмонре, во всяком случае, казалось, что она буквально преодолевает пространство, метр за метром. Нордэна едва не завизжала, когда из полумрака на противоположной стене вынырнула скорченная фигура, словно прилипшая к стене. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что она смотрит в большое зеркало, а бледное искаженное лицо твари на стене - ее собственное лицо. Дэмонра прижала руку к губам, чтобы не вскрикнуть, и стала ждать, пока выскакивающее из груди сердце успокоится. По вискам у нее текли струйки пота.