А дальше происходил форменный ужас.

Белинда, оказавшаяся при падении под Каем, стала поворачивать голову и, показалось Матильде, делала это как-то не совсем правильно. То ли слишком быстро, то ли у людей вообще голова не должна была под таким углом поворачиваться. Кай же, вместо того, чтобы скатиться с Белинды, дважды со всего маху ударил ее в голову стилетом.

Первый раз лезвие, неприятно скрежетнув, соскользнуло и клюнуло в кафель. Матильда в каком-то отупении смотрела на плеснувшуюся кровь. Кай резко отвел руку влево и с размаху ударил еще раз, теперь уже сбоку. Белинда как раз поворачивалась - очень бодро для человека, которому только что чуть не пробили череп - и стилет чавкнул. Матильда зажмурилась и сжалась в комок. Вода все хлестала, и кафельные плиты под руками были скользкими, как лед.

Секунды тянулись очень-очень долго, а потом Матильда услышала хриплый голос Кая:

– Все.

Матильда помотала головой, не разжимая век.

– Ладно тебе, если я мертв, ты тоже уже мертва. Открывай глаза, нам более чем пора проваливать.

Матильда все же приоткрыла один глаз, и первым, что она увидела, были густые темные сгустки, плывущие на фоне старого белого кафеля. Волосы Белинды, окрашенные кровью, колебались в потоке воды как какие-то диковинные водоросли. Кай деловито обтирал стилет о рукав. На Матильду не смотрел.

– К-куда?
– опешила Матильда.

Слепому было ясно, что они в ловушке. Даже если возню в кухне никто не услышал, в верхних помещениях бункера все равно оставалась и охрана, и служащие. А тут еще вода хлестала. Да сюда целый взвод явился бы через минуту.

– Нам нужен другой доппельгангер, - хмуро сообщил Кай.
– И еще мне нужно зеркало.

– Что?

– Зеркало! И доппельгангер не из наших, - хмуро повторил Кай, отвернувшись.
– Эта... это... оно знало дорогу. Нам нужен доппельгангер, который не лазил со мной в вентиляцию. Никто другой нас отсюда не вытащит.

– Но они же ...они же твари, - пробормотала Матильда, кивнув на тело Белинды.

Кай хохотнул:

– А эти чем лучше?

Матильда с опозданием сообразила, что под "этими" Кай имеет в виду сотрудников бункера, а, может, и их самих.

– Просто одни твари станут в нас стрелять, а другие помогут вылезти за подсказку и возможность вылезти тоже. Вся разница.

Девушке, наконец, удалось подняться. Она коснулась его плеча.

– Кай, так разве можно?

– Нет! А вот так можно?!
– процедил маг куда-то в пространство, отодвинувшись.

Наверное, так было нельзя.

– Кай.

– Жизнь в тысячу раз сильнее правды, Матильда.
– Кай поднялся с пола, но лицом к Матильде так и не повернулся. Она видела его в полоборота, черные волосы облепили совершенно белое лицо, и он вообще мало походил на живого человека. Только мертвеца не могло так колотить.
– Если это не так, значит, я ошибаюсь и нам обоим крупно не повезло. Но ты или принимаешь это как непреложную истину, как математику, или перед выходом отсюда я сворачиваю тебе шею, чтобы тебя не мучили, если поймают.

Матильда нервно сглотнула. Обернулась на вывороченные дверцы подъемника, из которых уже неторопливо лилась темная струя. На низкий серый потолок. На стены без окон, завешанные поварешками, кастрюлями и какими-то вовсе непонятными предметами. Пройти все круги ледяного ада и умереть среди облупленных кастрюлек - это выходило как-то неправильно.

– Хорошо, Кай, пусть жизнь будет в тысячу раз сильнее правды, если нам это чем-то поможет.

За дверью послышались шаги. Медленные, четкие, спокойные. Они затихли совсем близко, как будто человек стоял за дверью и думал, входить ему или нет.

– Заходите, я не стану стрелять, - хрипло сообщил Кай.

– А вы и не сможете. Даже если у вас есть пистолет, в нем сейчас полно воды, - ответил приятный женский голос без единой эмоции. Матильда, во всяком случае, поняла, как мог бы говорить внезапно оживший труп из страшной сказки. Голос человеческий, а вот интонация - совершенно нечеловеческая, вернее, ее вовсе не было. Слова падали ровно и безучастно, как тиканье часов.

– Тогда почему такое всемогущее существо трусит под дверью?

– Существовать хочу.

– А я хочу жить. Заходите, спиной вперед. Договоримся.

– Зачем мне маленький сумасшедший маг?

– Затем, зачем мне - большой сумасшедший доппельгенгер. Я знаю, где здесь раньше проходила вентиляция. А вы сможете пробить стену до того, как нас решат не только утопить, но и взорвать для верности. Мы говорим еще только потому, что они совещаются перед тем, как испортить исторический центр города. Но там сидят не сраные эстеты, а тупые солдафоны, поэтому ждать нам недолго. Договоримся?