«Это твоя собственная ошибка, — самодовольно сказал его медведь. — Ты не обращал на нее внимания все эти годы, и теперь она не верит твоим словам, когда твои действия говорят об обратном.»

Он схватил ее за руку, когда она отвернулась от него, чтобы уйти. Стоя, он задавался вопросом, как собирается убедить ее быть с ним. Любая другая женщина просто упала бы ему в руки из-за его денег, хорошей внешности и приятного обхождения. Хлоя не заботилась ни о какой из этих вещей. Все, что она знала, было то, что он игнорировал ее в течение десяти лет, потому что не хотел ее.

— Хлоя, — зарычал он. Она повернулась к нему лицом, немного испугавшись его тона. — Прости. Я был молод и глуп. Я должен был взять тебя тогда, но думал, что хочу другую женщину.

— Какую? — усмехнулась она. — Красивую и худую? Ну, у тебя этого нет. Почему ты чувствуешь, что ты должен согласиться на меня? Ты еще молод и красив. У тебя может быть любая женщина, которую захочешь. Почему ты так со мной поступаешь?

— Что я делаю с тобой, Хлоя? — спросил он раздраженно, прижимаясь к ее руке, когда она попыталась уйти. — Я говорю, что люблю тебя. Что в этом плохого?

— Обычно, ничего. Но я знаю, что ты не это имеешь в виду. Как ты мог? Из того, что я понимаю, связь между родственными душами очень сильна для оборотней. Ты уже десять лет отказываешься от своей связи с парой? Значит это не слишком важно для тебя. Ты меня не любишь. Возможно, я нравлюсь тебе, но по какой-то причине это засело у тебя в голове, чтобы парой была именно эта женщина. Наверное, потому что твои братья женятся. Я не понимаю, почему ты выбрал меня. Отвратительную, жалкую меня.

— Прекрати! — закричал он. Его контроль над эмоциями превзошел его чувства предательства и отвращения к тому, что она говорила. — Иди сюда.

Он потянул ее к себе, когда он сел на диван.

— Ложись, — приказал он, похлопав его по коленям своей свободной рукой. Она странно посмотрела на него.

— Джонатан, что ты… — начала она.

— Тихо! — он не позволил ей закончить. — Теперь ложись на колени или я сам тебя положу.

Серьезные нотки в его голосе заставили ее повиноваться. Она не знала, что он делает, но Джонатан не сможет делать это долгое время, учитывая, насколько она была тяжелой. Он не сможет справиться со всем ее весом на его ногах.

— Что ты делаешь? — вскрикнула она, когда он поднял юбку, открывая ее задницу. Она попыталась сесть, но он положил тяжелую руку на ее спину, и у нее пропала вся сила для сопротивления, он удерживал ее на месте единственной силой воли, превосходством так, если бы он связал ее. — Джонатан? — она хныкала, совершенно смущенная происходящим. Теперь он смотрел на ее большую задницу в изящных белых кружевных трусиках, которые надела сегодня вечером. Не то, чтобы она когда-либо думала, что он их увидит, просто они почему-то заставили ее чувствовать себя уверенно. Но теперь они должны просто выглядеть отвратительно с ее толстой задницей в них. — Пожалуйста. Не делай этого.

— Ты знаешь, что я собираюсь сделать с тобой? — спросил он, немного удивленный тем, что она, похоже, поняла это.

— Нет, но я знаю ты, не хочешь, чтобы кто-то пострадал, — сказала она, расплакавшись. — Почему ты так смущаешь меня?

— Я наказываю тебя за то, что ты так плохо относишься к себе, — спокойно сказал он.

— Наказываешь меня?

— Да. А теперь лежи и прими наказание, как хорошая девочка.

— Джонатан …

ШЛЕП!

Она вскрикнула от боли. Он только что шлепнул ее!

ШЛЕП!

Он сделал это снова!

Она изо всех сил пыталась вырваться, но он только крепче сжал руку на спине.

— Джонатан! — закричала она на третьем шлепке. — Зачем ты это делаешь?

— Потому что мне не нравится, когда ты говоришь о себе то, что говоришь, — хладнокровно ответил он. — И я не хочу, чтобы ты когда-либо делала это снова. Не в моем присутствии. Я думаю, что шлепанье поможет тебе это запомнить. — Каждое слово прерывалось прикосновением к ее заднице.

Слезы от боли вскоре превратились в излияние эмоций, которые она скрывала в течение всех этих лет. Вышла вся боль от всего отторжения и одиночества. Страх и ужас, связанный с необходимостью жить в этом мире без поддержки, вылились из нее. Физическая боль, которую она ощущала в теле, не сравнивалась с болью в душе.

Она почти не понимала, что Джонатан прекратил шлепать и перевернул ее. Теперь он просто обнимал ее. Ее задница все еще болела, но теперь его руки гладили ее спину и волосы. Его голос прошептал ей, что все будет в порядке. Он с ней и она больше не одна.

В его словах она нашла утешение. Прижимаясь ближе к нему, она уткнулась лицом в шею и слушала его биение сердца. Никогда она не была такой уязвимой с другим человеком, даже с Глорией. Но Джонатан показал ей, насколько заботится о ней. Он был готов наказать ее за злые мысли о себе. Было больно, но не так плохо, как все время, когда она принижала себя.