Я вертела головой в поисках Марко, но хвостатого пажа нигде не было видно. Странно, где же он? Вроде бы договорились, что поедет в карете с нами, а не с остальными мальчишками. Он такой обязательный и исполнительный, а тут почему-то изменил своим привычкам. В свете последних событий я бы не удивилась, если бы узнала, что маленького слугу устранил мой таинственный недоброжелатель. От страшных предположений сжималось сердце и перехватывало дыхание. В конце концов, наплевав на все, я подошла к пухлому мальчику лет тринадцати-четырнадцати в синей бархатной форме пажа. Он о чем-то деловито беседовал с высоким лакеем, судя по всему, передавая поручение.

— Привет, — начала я издалека, как только раздраженный лакей направился во дворец.

Паж медленно перевел на меня взгляд. Его мечтательные голубые глаза с поволокой флегматично вглядывались в мое лицо.

— Добрый вечер, леди Полина, — спокойно ответил он. — Я могу быть для вас чем-то полезен?

— Да, да. — Я неловко потерла руки, собираясь с мыслями. — Ты не знаешь, где Марко? Он должен ехать со мной и герцогиней, а его что-то нет.

Несколько секунд я соображала, понял ли паж, чего я от него хочу, и собралась повторить свой вопрос, но меня все-таки наградили ответом.

— Думаю, вам можно сказать. — Из-за природной медлительности тон у толстячка получился снисходительным. — Марко говорит, что вы очень добрая и порядочная леди, поэтому я осмелюсь доверить вам секрет своего друга. Клодия тоже искала Марко, но я его не выдал. Она женщина хорошая, только, когда дело касается работы, становится иногда суровой.

Вот Достоевский!

— Спасибо за доверие. Так где же он? Я уже места не нахожу от беспокойства.

Веки с длинными, как у девочки, ресницами медленно опустились и вновь поднялись.

— Марко получил письмо из дома. Оно его сильно расстроило, и, скорее всего, он просто не хочет, чтобы его сейчас видели. Не переживайте, миледи, рано или поздно он явится.

Хоть мне и стало легче от того, что мои опасения не оправдались, на душе все равно остался горький осадок.

— Что-то случилось? Может, ему или его семье нужна помощь?

— Если захочет, он сам вам все расскажет, — по-взрослому рассудил мальчик. — Вы только не нервничайте зря, Марко всегда расстраивается из-за писем. Я к этому привык, и он благодарен за то, что я больше не лезу к нему с утешениями. Не все можно запросто исправить.

От этих загадок меня скоро трясти начнет.

— Ладно, подожду его, — нехотя сдалась я. — Спасибо. Как тебя зовут?

Паж отвесил не очень-то низкий поклон.

— Мое имя Сэмюэль. Меня приставили к леди Виржинии.

— Не повезло тебе, — посочувствовала я.

Апатичный мальчик слегка улыбнулся:

— Я бы на вашем месте печалился о злосчастной судьбе Дерека, которому предстоит прислуживать леди Бетни. Она уже запустила в него щеткой для волос, потому что не доверяет мужчинам. Даже таким, как мы.

Пожелав «мужчине» удачи, я вернулась к нашей карете.

Марко объявился практически перед самым отъездом, минута в минуту, что-то пробормотал в качестве извинения, устроился в уголочке и уставился в окно, хотя экипаж еще не тронулся.

Мы с Гвен переглянулись. Подруга была в курсе моего разговора с Сэмюэлем, и ситуация ее тоже напрягала. Только в отличие от меня она чувствовала себя не в своей тарелке и не знала, как следует поступить. У человека проблемы с общением, а на занятия по психологии она вряд ли ходила. Что ж, придется все брать на себя.

— Марко, что случилось? — не стала я ходить вокруг да около.

Он посмотрел на меня сквозь челку.

— Ничего.

— Точно?

Оставив меня без ответа, мальчик поджал губы.

— Понятно. — Несмотря на то что карета уже куда-то катила, я перелезла на сиденье Марко. — Психотерапевт Покровская спешит на помощь.

Сняла с мальчика берет и убрала с покрасневших глаз волосы.

— Зайчик мой, ты плакал?

Вздохнув, он сделал над собой усилие и выпалил:

— Я упал.

Это явно заготовка не из той оперы. Ну ладно.

— Упал и… — подхватила я, как хитрый экзаменатор.

— И мне попал в глаза песок.

Вот упрямец, дала же шанс самому все рассказать.

— Пятерка за находчивость и двойка за вранье, — резюмировала я. — Марко, ты же мой друг?

Собачьи ушки трусливо прижались к голове.

— Друг? — недоверчиво переспросил мальчик. — Вы хотите со мной дружить? Даже после того, как я… как я плакал?

— Слезы — не всегда признак слабости, — вдруг негромко сказала Гвен. — Они — отражение твоей чистой души. Что-то тревожит тебя, наверное, несправедливость или отчаяние. А может, и горе.