Она горела так ярко, что Дядюшка Крунч подавил желание отступить – даже сталь его корпуса здесь не была надежной защитой.

– Значит, ты выбрала ветер мести?

– Да! – хрипло произнесла она, стоя посреди каюты со сжатыми кулаками, - Я отомщу этому огромному не рассуждающему чудовищу с тысячей щупалец за деда.

– Твоего деда убила не Уния, Ринриетта. Его убила лихорадка.

– Нет, Уния! – он явственно расслышал скрип ее зубов, - Уния! Это она загнала его, как и прочих пиратов, в угол! Это она сломала их, как игрушечные кораблики, превратив в пережиток минувших эпох! Она выпила из них кровь! Время пришло, дядюшка. Может, это чудовище огромно и не наделено разумом, но уж боль-то я его чувствовать заставлю, вот увидишь…

– Великая Роза! – взмолился Дядюшка Крунч, - Тебе же не тринадцать лет, как Корди! Ты даже не знаешь, с какой силой мы связались, а уже норовишь пустить ее в бой! Это не игра с деревянными рыбками, Ринриетта! Это корабли, люди, острова… Это…

– Это война, - отчеканила она, - Да, я знаю.

Он попытался представить, как невыразительные стрелки на картах, изображающие движения флотов и направления главных ударов, обретают плоть, обращаясь штрихами в грандиозной картине разрушения, от которой содрогнется небо. Как небосвод гудит от множества идущих сомкнутыми порядками кораблей. Как в высоте распускаются, окутываясь мягким серым пухом, пороховые цветы. Как несутся вниз охваченные пламенем корабли – горящие щепки с трепещущими, объятыми огнем, парусами, а фигурки на них столь мелки, что только в подзорную трубу и разглядишь, что это люди. Внизу уже горят острова, над плодородными полями и жмущимися друг к другу домами ползут щупальца черного дыма, свиваясь в один причудливый, нечеловеческой кисти, узор. И только Марево довольно, жадно принимая щедрые подношения, его поверхность почти кипит, поглощая дерево, камень, металл, плоть…

– Твой дед не использовал силу «Аргеста», Ринриетта, - пробормотал Дядюшка Крунч растерянно, - Черт побери, мы даже не знаем, существует ли она, эта сила!

Алая Шельма рассмеялся, но смех у нее был злой и колючий.

– Могу тебя заверить, вполне существует. Я поняла это сразу, как только услышала рассказ Габерона. Доказательство у нас под носом, дядюшка. Мы спотыкались о него столько лет, но привыкли не замечать. Все это время мы просто не понимали его значение. Оглянись!

Дядюшка Крунч беспомощно заворочал головой на скрипящей шее, но не увидел ничего, кроме знакомых стен капитанской каюты, покрытых слоями старой краски.

– Ты…

– Корабль! – Алая Шельма торжествующе улыбнулась, - Наше старое корыто. «Вобла». Она – живое подтверждение того, что «Аргест» существует и он действительно силен. Неужели еще не догадался? Ее хаотическое магическое поле! Это след «Аргеста», который какое-то время хранился в ее трюме. Отпечаток божественной природы на грубой материи!

Дядюшка Крунч запнулся, пытаясь это осмыслить.

– Ты хочешь сказать, наша «Вобла» фонтанирует чарами не просто так?

– Разумеется, нет! Семь лет назад она соприкоснулась с «Аргестом», когда мой дед брал «Сибилум» на абордаж. Быть может, Восточный Хуракан не удержался от соблазна включить его, а может, мощь «Аргеста» такова, что даже в дремлющем состоянии он выплескивает из себя огромное количество магической энергии. Эта энергия пропитала корабль от бушприта до юта, как губку!

– Это ты хорошо придумала, - согласился он устало, - Но ты опять несешься сломя голову, ухватив за бороду самый быстрый ветер. Позволь напомнить, что такие маневры не ведут к добру.

Алая Шельма прищурилась.

– Разве следовать за ветром – не то, что наказала нам Роза Ветров? Я нашла свой, дядюшка. Я чувствую его. И я знаю, что он приведет меня к победе. После стольких лет поисков, после всех разочарований, сомнений, проклятий… Я иду за своим ветром.

Дядюшка Крунч кивнул. Он ощущал себя еще более разбитым, чем раньше. Так, как не чувствовал себя даже после побоища с кошмарами Шму, когда надежное прежде тело впервые подвело его, а стальной каркас, казалось, вот-вот развалится, как глиняная кукла.

– Роза учит нас подчиняться ветрам, но не нестись на них, подобно водоросли. Иногда приходится брать крутой бейдевинд, Ринриетта, и подставлять ветру скулу.

Алая Шельма отвернулась к окну. Демонстративно, словно его уже не было в каюте.

– Я приняла решение и намерена выполнить его. Ты семь лет был моим верным помощником, дядюшка, так оставайся им и сейчас. Видит Роза, в эту минуту мне нужны крепкие руки, а не голос совести.

– Я поклялся Восточному Хуракану, что буду твоим помощником, пока живу, - Дядюшка Крунч медленно, лязгая потяжелевшими ногами, повернулся к выходу, - И верен своей клятве. Я буду с тобой до самого конца, куда бы ни вел тебя твой беспокойный ветер.

Алая Шельма небрежно кивнула, не глядя на него.

– Хорошо. В таком случае, ты свободен. Можешь заступать на ночную вахту или… или делать что тебе заблагорассудится. Курс я уже задала.

Права нога тошнотворно заскрежетала в суставе, стоило ему сделать шаг, где-то под толстой броней взвыл гироскоп, силясь удержать равновесие большого тяжелого тела. Раньше ему не приходилось прикладывать столько усилий для столь простых действий. Или он просто не замечал этого?

– Доброй ночи, Ринриетта.

Алая Шельма молча наполнила стакан. Выходил он в тишине, не дождавшись ее ответа. Впервые.

* * *

Капитанесса поднялась на мостик последней. Дядюшка Крунч сразу заметил болезненную серость на ее лице, как и легкую дрожь рук. Алая Шельма походила на человека, которого целую неделю носило штормами по всему небесному океану, но со шкафута на квартердек поднялась решительно и быстро – точно там ее ждали не три одинокие фигуры, а выстроенная шеренгами армия со вскинутыми ружьями и блестящими касками.