– И что? Выйти за тебя? Завести детей? Это не для меня. Я очень эгоистична.

Нико фыркнул.

– Эгоистичность - имя, которое зависть дает свободному. Я тоже свободен.

– Ты, правда?

– Да. И если бы я хотел жениться, детей, зачем мне преследовать женщину, годящуюся мне в матери? Теперь у меня есть сестренка. Зачем нужные другие наследники?

Нора наклонилась вперед и положила голову ему на грудь. Он поцеловал ее волосы.

– Не принимай пока никаких решений, - попросил Нико, лаская ее спину.
– Но знай одно - тебе всегда будут рады в моем доме и в моей постели. И я не заставлю тебя платить какую-либо цену.

Положив голову в изгиб его плеча и шеи, она вдохнула его аромат, успокаивающий ее сердце.

– Но не ты отправляешь чек.

Неохотно Нора выбралась из объятий Нико. Она редко, если вообще когда-либо, ощущала себя такой слабой с мужчиной. Горе довело ее до такого состояния. Она редко испытывала такую глубокую печаль. Ее утрата оставила ее потерянной. Утрата? Какое неправильное слово. Ничего не было утрачено. Что-то было отнято. Она чувствовала себя ограбленной, словно кто-то вломился в ее жизнь и украл ее драгоценности. Это не потеря. Это кража. И она знала, что никогда не получит это обратно.

Нико сполз с кровати и подошел к камину. Он бросил полено в угасающее пламя и оживил огонь. Он действовал быстро, не теряя ни времени, ни сил. Он сказал ей, что, когда был ребенком, то работал на виноградниках. Днём в школе. Вечером на работе. Ночью сон. Результат такой жизни - смышленость, сила и чистая совесть.

Он вернулся в постель и лег рядом с ней. Обняв ее, он притянул Нору к себе, прижимая спиной к своей груди и натянув покрывало на них обоих.

– Что случилось после смерти твоего отца?
– спросил Нико, вероятно, ощутив, что она не может и не станет говорить об их будущем.

– Как я и сказала, я поступила в Нью-Йоркский университет. У меня было будущее и деньги, чтобы заплатить за него. А потом наступил тот момент, которого я так ждала.

– Какой?

– Мне исполнилось восемнадцать. Я наконец-то получила водительские права. И Сорен с Кингсли начали меня тренировать. Кингсли отвел в первый для меня БДСМ-клуб - маленький, им управлял его друг. Это не было похоже на возвращение домой. Это было намного лучше, как будто ты приезжаешь в новый город и чувствуешь «да, я могу прожить здесь до конца своих дней» и мысленно пакуешь чемоданы.

– Знаю это ощущение, - сказал он, и она заметила, как что-то блеснуло в его глазах. Собирал ли он для нее чемоданы, чтобы она осталась с ним?

– Хорошее ощущение, - подтвердила она, пытаясь не попасть под чары Нико.
– Я так стремилась присоединиться к этому миру. Но вот она я, все еще девственница.

– Расскажи. Я хочу знать, какой ты была, когда была девственным подростком.

– Я была подростком, но никогда не была девственницей. Даже когда я была девственницей.

– Когда ты лишилась девственности?

– Мне было двадцать. Почти двадцать. А тебе?

– Пятнадцать. Ей было тридцать шесть.

Нора поджала губы.

– Звучит знакомо.

– Трудно поверить, что кто-то с твоей пылкостью, мог ждать так долго. Ожидание того стоило?

– Да, - ответила она, погружаясь в далекое прошлое.
– Но он был прав, заставив меня ждать так долго, несмотря на то, что я хотела его как можно раньше. Теперь я это понимаю.

– Что ты поняла?

– Я была готова к сексу задолго до моего первого раза. Но я не была готова к нему, к тому, что он хотел от меня.

– И что это было?

– Все. Мне пришлось многому научиться, прежде чем мы стали любовниками. И у Сорена были интересные методы обучения.

Нико изогнул бровь, довольно высоко. Она пожалела, что под рукой нет линейки. Интересно, кто выгибает бровь лучше - Кингсли или Нико?

– Дело в том, что мой первый обучающий ужин с Сореном был той же ночью, когда я получила свой ошейник.

– Что произошло?

– Ну, мы были у Кингсли.

– Хорошее начало.

– Подали ужин.

– Продолжай.

– А я была, в чем мать родила.

Свидание.

Настоящее свидание.

Нормальное свидание.

Ужин. Наряд. Секс. Наконец, в восемнадцать лет Элеонор собиралась на первое настоящее свидание в своей жизни.

Со своим священником.

Ладно, может, это свидание и не было обычным. Но у нее было новое платье - белое короткое с большим количеством ремешков, и особняк Кингсли будет предоставлен только им, поскольку короля на этой неделе не было в резиденции. Очень похоже на настоящее свидание. Сорен даже пообещал, что сегодня не наденет свою колоратку, которую она так любила на нем. После того, как он дал обещание, Сорен сказал кое-что загадочное, из-за чего эти слова несколько дней крутились в ее голове. Только один из нас будет в ошейнике. И это буду не я, обещаю.