Колин расхохотался. Она еще не видела, чтобы он так смеялся. Его глаза искрились голубыми льдинками. Она и сама непроизвольно заулыбалась. Но потом спохватилась и демонстративно насупилась. А для большей убедительности еще и руки на груди скрестила. Но ее муж нисколько не впечатлился. Взглянув на нее, он рассмеялся еще больше.

– Колин-джи!

– Что, принцесса?
– вытирая глаза, но, все еще посмеиваясь, муж подошел к ней.

– Не очень-то хорошо смеяться над женой.

– Не буду больше. Просто ты невероятная, ты знаешь?

– Глупая?

– Нет.

– Смешная?

– Невероятная. Это другое.

– И что это значит?

– Это значит, я сам тут все приберу, Хиран-джи. А ты иди и смой с себя то, что должно было стать ладу. Я чертовски голоден, уверен, ты тоже. Нам надо хорошенько подкрепиться. А потом посмотрим, поможет ли тебе твое умение водить скутер управиться с моим мотоциклом. Но теперь и это не гвоздь программы. С тебя причитается за очередное «джи» и я намерен спросить с тебя по двойному тарифу.

Хиран уловила в его голосе нотки страсти и сама почувствовала, как ее охватывает истома, стоило подумать о том, что случиться когда они вернуться. Потому что знала, что ее ждет. Самозабвенные ласки мужа, нежные и страстные, обжигающие и дарящие наслаждение. Он становился совсем другим, когда занимался с ней любовью. Или это она становилась другой? Иногда она сама поражалась своей смелости и отзывчивости. Она теряла голову и ее это нисколько не пугало. Наоборот. Она чувствовала себя всесильной.

Когда она была в объятиях мужа, когда она могла чувствовать, как бьется его сердце, а его глаза опаляли ее, не смотря на их холодный оттенок, Хиран понимала, что все сделала правильно. Чтобы ни было она там, где и должна быть. С тем, кто предназначен ей судьбой.

* * *

– Ты не должна так волноваться. Это не пойдет тебе на пользу, Рик. – заботливо произнес Арун.

Он наблюдал, как она вышагивает по гостиной. Он мог понять ее волнение. Все развивалась слишком стремительно, причем в том направление, о котором они совсем недавно и не помышляли. Желания имеют свойство сбываться, только вот откуда он мог знать, что радость будет замешана на боли.

Ему позвонил отец, после двух недель молчания. Он сказал, что хочет видеть свою будущую невестку в своем доме. Она должна войти в семью и получить его благословение. Это было как удар по его измученной совести. Потому что первой мыслью тогда была мысль о Хиран. О темных, доверчивых глазах. Об улыбке, которой она улыбалась ему в день своей свадьбы с Колином. И о прощении, которое она так легко ему подарила, и которое он не заслуживал. Он должен был заботиться о ней. Обязан был сделать счастливой. Он знал Хиран всю жизнь, она была его другом, его сестрой. Доверчивой и ранимой невестой, и он ее подвел. Никогда ему не отмыться и не простить себя за то, что сделал.

Хиран сказала ему, что это судьба. Но он знал, что именно поступки людей определяют их судьбу.

Но потом он подумал об Эрике и о том, сколько боли принес ей, когда отказался от нее. Еще одна женщина, которую он любил, но принес только разочарование. Она была обеспокоена его состоянием, но он не мог с собой ничего поделать. Как объяснить ей, что когда смотрит на нее, то у него внутри все замирает от любви к ней, а от мысли о ребенке, которого она носит, с ритма сбивается сердце. И невольная, постыдная радость охватывает его, когда он думает о том, что она теперь рядом и скоро станет его женой. Но теперь каждый раз ко всему этому примешивается чувство вины и стыда за то, какой ценой ему это досталось. Вернее, какую цену пришлось за это заплатить Хиран. И как он будет смотреть в глаза отцу, когда тот станет давать свое благословение Эрике и их ребенку, когда перед глазами все еще стоит побледневшая Хиран, с отчаянием смотрящая на его отца, когда он отказывался от нее.

– Эрика, ты зря себя накручиваешь, - его не на шутку волновало взвинченное состояние девушки. —Подойди и сядь рядом со мной, милая.

Она охотно выполнила его просьбу, и он прижал ее к себе. Аромат духов наполнил легкие, немного успокоив его самого. Он почувствовал, как она вздохнула и словно отпустила напряжение.

– Мне страшно, Арун.
– призналась она.

Он улыбнулся ей и поцеловал в макушку.

– Послушай, языческие жертвоприношения у нас не в ходу, Рик. Так что самое страшное, что тебя ждет, это болтовня моих теток и сестер. Ну и еще миллион ритуалов на счастливый брак, долгие годы, процветание, легкие роды, и еще много-много еды. Так что можешь распрощаться со своей сногсшибательной фигурой.

Эрика засмеялась и устроилась в его руках удобнее, положив голову ему на грудь.

– Я и так скоро распрощаюсь со своей фигурой. Стану как грузовик.

– Уверен, зрелище будет потрясающие!

– Арун!

– Ты останешься красавицей, Рик, я точно знаю. К тому же я люблю тебя не за фигуру.

– Да?

– Точно. Твои веснушки сводят меня с ума.

Он видел, что в глазах ее, наконец, тревога сменилась озорством. Она поцеловала его в подбородок.