– Всегда стоит попробовать, – философски заметила я, замешивая тесто на печенье.

– Всегда… – тихо повторил он, при этом продолжая меня гипнотизировать, нервирует.

– Юнас, расскажи, пожалуйста, по какой причине ты не ходишь последнее время в школу? – парень сгорбился так, что просто уткнулся носом в столешницу, очень хотелось подойти, обнять, но ему надо учиться доверять и говорить, а не отмалчиваться.

Кьелл, видимо, хотел его поторопить, но я отрицательно махнула головой, давая время ребенку самому начать говорить.

– Я не успевал убирать, разогревать еду и ухаживать за животными, – начал он, тихо говоря в стол, – точнее, это я как раз успевал, но перестал успевать по математике и литературе, в школе с меня стали смеяться, учителя были недовольны. А потом учительница, – интересный факт, значит женщины там тоже работают, хорошо, – сделала замечание отцу, который проходил мимо школы, и он рассердился, очень… – ребенок замолчал, а я с такой силой сжала ложку, что погнула ее, правда, заметила только после изучающего взгляда Кьелла.

Мы продолжали молчать, а вот мой сын решил по-своему, он подвинулся к Юнасу и прижался к его плечу, при этом глаза у него были на мокром месте, как, впрочем, и у меня.

– На следующий день пришла его единственная и потребовала, раз я тупой, идти работать, я сделал все, что она велела, вот только не успел накормить зверей, – что за звери, надо бы уточнить, – Кьелл был недоволен, – мужчина сжал кулаки, но продолжает молчать под моим настойчивым взглядом, – она опять подкараулила перед уроками и я весь день работал у нее, а уже вечером она сказала, чтобы я шел отсюда и предупредила, что теперь и Ледяной меня выгонит, поскольку я бесполезный, ведь звери снова голодные.

У мальчишки катились слезы, которые тихо падали на стол, я очень выразительно посмотрела на Кьелла, с тихим желанием дать погнутой ложкой по лбу.

– Юнас, что я сказал, когда пришел в тот день от твоего отца? – кто так говорит с рыдающим ребенком? Захотелось порвать волосы на голове, на его голове, но там и так проредили все, не зря ведь у него ирокез!

Что странно, мальчишка постарался взять себя в руки и ответил четко:

– Что теперь я буду жить тут, пока не решу уйти или же пока не стану самостоятельным, – вот это выправка, отчеканил так быстро.

– И что тут непонятного? – убейся, тебе детей доверять нельзя, я поставила руки на стол и наклонилась вперед, сейчас кинусь и покажу тебе дикого зверя под названием разъярённая женщина!

Юнас пожал плечами, мол, все понятно, ничего непонятного. Ребенка с травмой, запугала дурная баба (все, тетка — это война, но пока не об этом) ему нужна уверенность, но тут суровый ледяной мужик, который один раз сказал, мнение не меняет, значит, все нормально. Да где там?! Все молчат, думала, один взрослый догадается продолжить объяснение с ребенком, но он смотрит непонимающе, мол, я же все сказал.

– Юнас, – все, вмешиваюсь, пока еще могу говорить, а не только рычать, – Кьелл, – как-то в его имени буквы «р» нет, но я почему-то его имя прорычала, нонсенс, – пытается сказать, что это твой дом. Тебя из него не выгонят, даже если ты будешь в чем-то виновен, поэтому слова той неприятной женщины - неправда. Да? – у меня глаза, как у Вепря брови, крайне эмоциональные, я их так выпучила, что они уже побаливают. Кьелл кивнул, соглашаясь с моими словами, я закатила глаза. Ребенок смотрит в стол, дубина ты ледяная!

– Юнас, если бы ты мне сказал, что не успеваешь, я бы уменьшил твои домашние дела и высказал свой протест поведению единственной Ханса. Тебе впредь не стоит умалчивать такие вещи, – ты его еще поругай, отморозок.

Ребенок кивнул, соглашаясь как с казнью, а если вот так.

– Юнас, а если я или Кьелл запретим тебе слушаться единственной твоего отца, ты ее не послушаешься? – он поднял на меня чуть непонимающий взгляд, но ответил.

– Конечно, ведь решение Кьелла имеет более серьезный вес, ведь он глава, а твое слово так же более важное, ведь ты единственная женщина в нашем доме.

– Вот и чудно, я запрещаю тебе слушаться этой женщины, в случае если она что-то будет тебе говорить, ты должен рассказать об этом разговоре мне или Кьеллу, выбирай сам, но при этом ты никуда с ней не идешь и ничего не делаешь. Понял? – он кивнул, при этом уголок его рта чуть дрогнул в намеке на улыбку, – кроме этого, я запрещаю тебе выполнять поручения или требования отца, кроме тех, которые ты сам захочешь сделать. Кьелл? – я тут поддержки просила или его веского «да».

– Ты сказала свое слово, женщина, теперь оно нерушимо! Юнас, ты это слышал и знаешь, что должен делать, – мальчик серьезно кивнул, что за ерунда?