Чтож, предсказания бывшего министра внутренних дел сбылись. Но как же это все произошло? Вернемся в 1903 год. Летом того года в Брюсселе и Лондоне прошел II съезд РСДРП. На нем присутствовали делегаты уже от 26 организаций России. На съезде Ленин настоял на том, чтобы в проекте были ясно сформулированы основные положения марксизма о диктатуре пролетариата, о гегемонии пролетариата в революционной борьбе, пролетарский характер партии и её руководящая роль в освободительном движении в России. Повестка съезда включала в себя 20 пунктов. Впервые организация рабочего движения и перевода стихийных выступлений в организованное русло начала приобретать четкие и осмысленные черты. Среди пунктов повестки съезда выделялись вопросы программы партии, обсуждение организационного Устава партии, организация районных ячеек, экономическая борьба и профессиональное движение. Особое внимание было уделено внутренним вопросам партийной работы: а) постановка пропаганды, б) постановка агитации, в) постановка партийной литературы, г) постановка работы в крестьянстве, д) постановка работы в войске, е) постановка работы среди учащихся, ж) постановка работы среди сектантов. Рассматривалось отношение к другим партиям. Сложным был национальный вопрос, по которому стороны так и не пришли к согласию. Представители Бунда, которые настаивали на культурно-национальной автономии евреев, покинули съезд по этой причине. Национальный вопрос оказался наиболее острым для съезда, да и в наше время он так и остался неразрешенным. Но Ленин оказался прав в том, что выступал против федеративных начал партии, рассчитанных на создание в России обособленных друг от друга националистических партий. Только единая партия, построенная на принципах равноправия и интернационализма, могла рассчитывать на успех. В дальнейшем мы еще не раз коснемся пресловутого национального вопроса как в отношении Советской власти, так и нашей современности.

При обсуждении аграрной части программы, в частности по проблеме союза рабочего класса и крестьянства. Ленин настоял на признании крестьянства как союзника пролетариата. Значение съезда состояло в утверждении программы “максимум»” и “программы минимум”. В программе-максимум говорилось о конечной цели партии - организации социалистического общества и об условии осуществления этой цели - социалистической революции и диктатуре пролетариата. Программа-минимум освещала ближайшие задачи партии: свержение царского самодержавия, установление демократической республики, введение 8-часового рабочего дня, установление полного равноправия всех наций, утверждение их права на самоопределение, уничтожение остатков крепостничества в деревне, возвращение крестьянам отнятых у них помещиками земель.

При обсуждении написанного Лениным проекта Устава партии, особенно первого параграфа - о членстве в партии, борьба на съезде стала особенно острой. Разногласия по первому параграфу Устава формально сводились к вопросу о том, должен ли член партии принимать личное участие в работе одной из партийных организаций. Ленин считал, что для каждого члена партии обязательно вхождение в одну из партийных организаций и работа в ней, и предлагал следующую формулировку первого параграфа: ‘‘Членом партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций’’. Мартов и его сторонники полагали, что член партии может не входить в партийную организацию, не работать в ней, следовательно, он может не подчиняться партийной дисциплине. Согласно формулировке Мартова, членом партии должен был считаться ‘‘всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций’’. Не знаю как у других, а у меня формулировка Мартова вызывает ощущение того, что еще тогда меньшевиками была задумана партия ‘‘Единая Россия.’’

Но тогда же, на съезде, возник и раскол между делегатами, который продлится до самого 1917 года и далее, когда теоретические разногласия по спорным вопросам разведут соперников по разные стороны баррикад, и из противников идейных, они станут врагами политическими. Следует особо подчеркнуть, что сами большевики вели свою историю именно от РСДРП, и в первые годы Советской власти праздновались юбилеи и I съезда, когда еще не было ни раскола, ни расхождения. Гораздо позже, в работе “Детская болезнь “левизны” в коммунизме”, В.И. Ленин писал, что “большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года”. И с этого момента можно говорить о политической карьере Ленина. А сам съезд стал отправной точкой нового, прогрессивного развития страны. Следует также упомянуть, что по многим вопросам Ленин сумел убедить делегатов принять его точку зрения, что, безусловно, стало его победой.

Первое десятилетие ХХ века оказалось для России весьма драматичным, полным как светлых, так и трагичных страниц. Большинство из них подробно освещены в авторитетных работах, потому попробуем остановиться на тех, которые незаслуженно остаются в тени. Или же порой рассматриваются однобоко, с точки зрения сиюминутной конъюнктуры. Или разъясняются Жириновским, Сванидзе и Со с точки зрения базарной торговки, где кто перекричал, тот и прав. Так, например, Ленину ставят в вину распространение террора, что, мол, кровавый Ленин развязал кампанию убийств, науськивая оголтелых большевиков на невинных чиновников, губернаторов, офицеров, жандармов и прочих. Однако, вопреки расхожему мнению, что к террору, как средству политической борьбы первыми стали прибегать большевики, он, как явление политической жизни общества, появился во второй половине XIX века, когда Петр Зайчневский издал манифест “Молодая гвардия”. Но в последние десятилетия того века, террор не обрел той массовости, которая охватила Россию в 1905-1907 годах, в годы первой революции. Но как предтеча массовости, террор поставил перед обществом и личностью вопрос: насколько он оправдан как средство. Широко известна работа А.А. Гейфман “Революционный террор в России, 1894–1917”. Хотя автор склонна рассматривать террор большевиков как наиболее массовый, наиболее жестокий, представлять Ленина кровожадным монстром, (сказывается умелая подготовка автора в США и Израиле), тем не менее, эта работа представляет большой интерес, ибо в ней дана попытка показать первопричины и следствия. Главное, как мне кажется, в этой работе показаны все стороны политического процесса. И пусть неохотно, но автор все же в некоторых местах признает, что террор возник не сам по себе, его истоки были в противоречии между быстрым ростом производительных сил и политической отсталостью всего общества, включая и монархию. К сожалению, автор почему-то относит к революционерам и такие организации, как Польская социалистическая партия, анархистов и других, видимо, ориентируясь на названия партий. Это было бы простительно, если бы автор не позиционировала себя как историка, умеющего работать с документами и обладающего способностями исторического анализа. Но читя книгу, так и хочется воскликнуть: помилуйте, ведь в названии гитлеровской НСДАП тоже присутствует слово социалистический, но социализмом там и не пахнет. Есть партия “Единая Россия,” но она представляет далеко не единое население России. Тем не менее, с точки зрения фактологического материала, работа А.А. Гейфман представляет собой прекрасный источник. И не смотря на идеологизированный, обеляющий царя и обвиняющий во всех грехах большевиков подход, книга все-таки опирается на источники, а не является псевдоисторическим исследованием, как, например, работы известного антикоммуниста А.А. Арутюнова. Впрочем, многие серьезные историки и не воспринимают его за исследователя. Обратимся к другим источникам. Например, книга Мельгунова С.П. “Красный террор в России”. Да, автор всячески поддерживал версию того, что “красный террор” был масштабнее, более кровавый и злодейский. Но даже он признавал размах “белого террора”, впрочем, всячески его оправдывая. Вот, что он пишет в начале своей книги: ‘‘Нельзя пролить более человеческой крови, чeм это сделали большевики; нельзя себе представить более циничной формы, чeм та, в которую облечен большевицкий террор...<...> Белый террор явление иного порядка — это прежде всего эксцессы на почве разнузданности власти и мести.” Вот так! Всего лишь эксцессы, а значит, оправдание белым есть, а красным нет. Но Мельгунов хотя бы признал существование белого террора. Наши же либерасты, псевдоисторики, горе-лениноеды, а также Путин с Медведевым, вообще отрицают его существование.

Также есть С.В.Волков, с его книгой “Красный террор глазами очевидцев,” из которой также можно почерпнуть немало фактов и свидетельств. Источников много. Желающие всегда найдут в интернете множество других книг по этому вопросу. И я не стану отрицать того, что террор большевиков был, вот только критики лет прошедших, и лет нынешних, никак не желают признавать того, что красный террор, впрочем как и белый, не мог появиться просто так, по желанию группы людей, пусть даже состоящей из нескольких тысяч человек. Террор появился как реакция людей на ненормальные условия жизни. Не будем забывать, что к октябрю 1917 года уже три года шла кровавая бойня, потоки крови стали явлением привычным и никого не пугали. За оружие готов был взяться каждый. Та же вспышка кровавого насилия, последовавшая вслед за событиями февраля 1917 года, и в результате которой были убиты десятки тысяч человек, никак не может быть связана с большевиками, хотя бы по той причине, что фракция большевиков была не столь многочисленной и организованной, как это порой выставляется некоторыми исследователями. И почему-то нынешних демократов тени убитых никак не смущают, словно бы и не было их, людских судеб. А что касается Ленина и многих других видных большевиков, так они вообще приехали в Россию через несколько недель после кровавых событий февраля-марта. Зато любимая либералами интеллигенция, ужасавшаяся позднее от злодеяний большевиков, требовала казней и расстрелов с не меньшей жестокостью и пылкостью, чем те же большевики. Да что далеко ходить! Вспомним 90-е годы прошлого века, когда в результате заговора и государственного переворота к власти пришли неофиты капитализма и по стране прокатилась долгая война криминальных войн, с немалым количеством жертв, вкупе с развязанными национальными конфликтами и войной в Чечне. Количество убитых до сих пор не поддается статистике. Однако подавляющая часть населения спокойно воспринимала и воспринимает события тех лет. А либералы даже поощрительно отзываются о преступлениях Ельцина и его подельников, оправдывая кровь тем, что благодаря этому были забиты последние гвозди в крышку гроба коммунизма. Хотя жестокость исполнителей в криминальных войнах намного превзошла жестокость белых и красных, для либералов это не явилось шоком. Или может в жертвах криминальных разборок и чеченской войны тоже виноваты коммунисты?

Часто забывают и о том, что жертвы террора в первой русской революции большей частью пали от рук членов партии эсеров. Достаточно вспомнить слова Ивана Каляева: “эсер без бомбы – не эсер”. Вопрос о эсерах и их роли в развязывании гражданской войны не изучен в достаточной мере в современной истории; разумеется, есть много интересных работ, посвященных этому вопросу, но до сих пор не освещена роль партии эсеров в развязывании террора, как в годы первой русской революции, так и после февраля 1917 года. Как правило, приводятся только цифры убитых и раненных, да и то, в основном, только до февраля 1917, поскольку во многих случаях установить причастность той или иной партии к актам террора весьма сложно, а порой уже и невозможно. А ведь Боевая организация партии социалистов-революционеров была наиболее результативным террористическим формированием начала XX века. революционной борьбы в России, ‘‘только Партия социалистов-революционеров официально включила террористическую тактику в свою программу... именно она была ответственна за четко спланированные и часто удачные покушения на представителей центральной власти в Москве и Санкт-Петербурге. Никакая другая русская террористическая партия не могла претендовать на подобный успех’’ (А. Гейфман).

Нет и статистических данных по партии анархистов, той же польской социалистической партии, по Бунду и иным группировкам и партиям. Гораздо привычнее и надежнее свалить все на большевиков. Классический пример - интервью Владимира Путина газете “Труд” от 31 октября 2007, где он сказал про 1937-й год, что, хотя он и считается пиком репрессий, он был подготовлен предыдущими годами жестокости. “Достаточно вспомнить расстрел заложников в годы гражданской войны, уничтожение целого ряда сословий - духовенства, российского крестьянства, казачества”. Вот только при этом почему-то жертвы белого террора оказались вынесенными за скобки, словно бы их и не существовало. Исчезли погибшие от рук эсеров и анархистов. Не стало убитых белочехами, бандитами и националистами. Не думаю, что Владимир Владимирович этого не знает. Просто ему намного выгоднее сказать только часть правды, дабы окружающие уверовали, что уж его точка зрения самая истинная, а все иное - от лукавого. Да и интересы крупного капитала также надо охранять от грязи и крови, которые от головы до пят покрывают его со времен Адама и Евы. И ведь люди верят! Как мне написала одна женщина: ‘‘не надо рекламировать свою тупую книжонку.’’ Хотя, как сама тут же признала, она ее даже не читала. Но сделала вывод по названию: раз Путин против Ленина, то не может книга заключать в себе правды, ибо Путин всегда и везде прав. Вот так! Раз против Путина - книга изначально тупая, а коммунисты все поголовно палачи и сволочи. Такова вот либерально-интеллигентская логика. И читать надо только книгу Андрея Исаева ‘‘Единая Россия – партия русской политической культуры’’, где автор, явно не страдающий от скромности, назвал партию власти единственной, в которой пышным цветом расцвела культура, априорно записав при этом все остальные партии в болото бескультурья. Видимо, наличие в партии деятелей культуры и искусства, представителей ЛГБТ сообществ, олигархов и бывших членов КПСС, считается залогом высокой духовности и примером служения высшим идеалам общества. И почти сразу же, на первых страницах книги, автор безапелляционно заявляет: ‘‘Антинациональная в своей основе коммунистическая идеология и «почвенный» национализм – вещи сами по себе несовместимые, и в попытке их сочетать КПРФ превращается в политический оксюморон. Но тем не менее все же существует то, что их объединяет: ни то, ни другое, не имеет никакого отношения к основам русской политической традиции.’’ Что тут сказать? Браво, Андрей Константинович! Мое вам почтение! Обосновали, так сказать, основоположили, что только большевички-с кровушки народной жаждали и попили. Зато уж вождь, зато уж “Единая Россия”, зато Чубайс! Там-то богатыри духа, гиганты мысли и отцы русской демократии. Премного вам благодарны, дорогой автор, за науку.