Толстяк замахал руками:

– Э нет. Я не знаю подробностей того, что вам наобещал мой брат. Да и клятву на верность Империи позже вы принесете отцу. Про все наши законы и прочее вам поведают после. Пока же ни в чем не перечьте и слушайте, что говорят мои люди.

– Хорошо, господин. Я все понял. Позвольте идти с Драгомиром, помогать грузить вещи. Того и гляди, подоспеет орда. Время дорого.

Грузный всадник жеманно скривился, косо глянул на родичей, и блестящие тонкие губы исторгли немыслимый бред:

– Этих чудищ своих вы, случайно, не выдумали, лишь бы только земли получить?

– Да вы что?! Кто ж такое придумает?!
– услышав подобную глупость, возмущенно воскликнул Мудрейший.
– Сотни наших нашли свою смерть в их когтях и зубах! А земли мы и сами имели без края.

От волнения Яр позабыл обращаться к баронету, как должно, что Альфред тот час же подметил:

– Спокойней. Ты как обращаешься к сыну барона, дикарь?
– но тут же добавил: - Не бойтесь, я верю вам. Просто хотел посмотреть на реакцию. Ты кто, кстати, будешь? Помощник вождя? Или сын его?

Услышав последний вопрос, Маргар глупо хрюкнул, давясь прорывавшимся смехом, а Яр, растерявшись, задумался:

'И правда, а кто я?'

Во время похода в компании северных воинов подобных вопросов еще не звучало, и Вечный, не ведавший собственной сути, сейчас растерялся - он пока еще до конца не обдумал свой нынешний статус. Тогда у реки, когда Яр отрекался от звания божьего сына, в его голове пустоту заполняли совсем другие мысли. Потом начался полный забот и проблем сухой путь, и времени думать об этом и вовсе не стало.

Обоз северян уже поравнялся с конем своего господина, и пауза сделалась просто неловкой. На помощь к зависшему в собственных мыслях Мудрейшему пришел разгадавший причину молчания Яра Маргар:

– Это Яр, ваша светлость. Он первейший советник для Племени. Мы по праву его называем Мудрейшим, и за ним остается последнее слово в серьезных решениях.

– Получается, Вождь это он, а не ты. Непонятно у вас все устроено, - с иронией в голосе сделал выводы баронет.
– Как-то странно звучит то, что ты мне сказал. Не находишь?

– Что ж тут странного?
– не хотел соглашаться Маргар.
– Вождь - не имя. Вождем не рождаются. Его выбирают старейшины. Ну а Яр... Он от века всем нам помогает советом и делом. И пускай он не вождь, но глава. Я вам больше скажу, он хранитель нашего Племени.

Слыша все это, Благородный нахмурился. А очнувшийся Яр, подливая масла в огонь, наконец-то, решился и сам о себе рассказать, что и вовсе уже было лишним.

– Я бессмертный и всю свою долгую жизнь положил на служение Племени. Народ, несмотря ни на что, мне внимает и верит в меня. Это я убедил своих родичей принять предложение Альберта и хотел бы нести свое бремя и дальше. Мой народ для меня - словно дети родные.

Толстяк опасливо огляделся, но, убедившись, что вокруг уже полно его воинов, снова расслабился и, прищурившись, задал Яру вопрос на засыпку:

– Значит, настоящих детей у тебя нет?

Яр почуял в словах баронета подвох, но ответил:

– Нет. В этом боги меня обделили.

Альфред мигом переменился в лице и, как резаный, заорал во все горло:

– Проклятый! Взять его!

И тут же с разных сторон на Мудрейшего бросились воины. Упреждая возможный протест, в воздух взвились мечи. Защелкали взводимые арбалеты. Яр же, в момент оценив ситуацию, вскинул руки ладонями вверх и застыл, не стремясь ни бежать, ни сражаться. Сила явно не на их стороне. А вот старый Медведь не мог похвастаться такой выдержкой и, взревев, попытался вмешаться. Один из солдат, налетевших на Яра, был немедля отброшен в сторону. Другой северянин согнулся от мощного удара в живот. Огромный кулак силача поднимался на третьего, когда Мудрейший, завидев безумства Маргара, поспешил остудить пыл охотника.

– Успокойся, Маргар! Не глупи!
– грозно выкрикнул Яр.
– Ты же видишь, случилась ошибка. Меня перепутали с кем-то. Скоро все прояснится.

Вождь услышал. Могучие кулаки разжались, но усатое лицо по-прежнему пылало еле сдерживаемой яростью. Дав возможность солдатам себя оттащить, он застыл в стороне, по очереди прожигая глазами то Яра, то сидящего на коне баронета. Альфред, чья голова находилась значительно выше стоявших внизу, заприметил, как в первых рядах подходивших охотников поднялась суета: свидетели дикой картины захвата Мудрейшего уже брались за луки и копья. Понимая, что прямо сейчас может вспыхнуть ненужная драка, Монк немного струхнул. Изменившимся голосом Альфред крикнул Маргару:

– Вождь, будь мудрым! Не доводи до беды! Возвращайся к своим и помоги Драгомиру с погрузкой. Яр ваш проклят с рождения. Вы и сами не знаете, с кем водите дружбу.

– Ну уж нет!
– вскинулся Маргар.
– Я Мудрейшего знаю всю свою жизнь. И какой-то вины отродясь за ним не было! Лишь добро! Вы, милорд, - в этот раз обращение прозвучало скорее сердито, чем вежливо, - поступаете, не подумав. Ваши воины, конечно, сильны, но нас больше. Значительно больше. Уж давайте решать дело миром. Мы своих не бросаем! Отпускай Яра!