Но больше всего поразили волосы – светлые, почти седые. Прическа короткая – волосок к волоску, будто щетинки у зубной щетки. И иссиня-черные брови раскинулись в стороны, как крылья российского герба. Широкоплеч, подтянут, одет в элегантные бермуды и столь же элегантную футболку небесно-синего цвета. Этакая редкая смесь из Дмитрия Харатьяна, Леонардо Ди Каприо и Бреда Питта.

Мечта, фантом, призрак девичьих грез…

– Мамочка, вообще-то я тоже читаю твои мысли! – звучит в голове обиженный голосок Матильды. – Да-да и вон тот образ, где вы вместе скачите по васильковому полю на единороге, мне не очень понравился. Там нет меня, а я тоже хочу на васильковое поле… И тоже хочу покататься на единороге!

– Будешь, маленькая. Куда же я без тебя?

Я беру себя в руки, усилием воли заставляю уголки губ оторваться от мочек ушей и вернуться в подобие вежливой улыбки. Всё-таки я уже взрослая женщина! И не должна растекаться медузой по песчаному пляжу!

– Спасибо за заботу, но я сама справлюсь, – отвечаю мужчине.

Я только сейчас замечаю – насколько писклявый у меня голос. Откашливаюсь и пробую снова. Получается лучше. Оказывается, возникновение пустыни во рту от вида мужчины вовсе не сказки. Я чуть не отобрала у Матильдочки бутылочку с молоком, чтобы смочить пересохшее горло. Остановил меня лишь укоризненный взгляд из недр коляски. А этот Аполлон спокойно берет за пластиковую ручку и легонько подталкивает:

– Ничего, мне не сложно. Вы стоите, а между тем зеленый сигнал скоро потухнет. Пойдемте, я вас переведу.

И правда – зеленый человечек на другой стороне дороги хмуро показывает, что ему надоедает стоять в неудобной позе, и что сейчас он собирается покраснеть и принять стойку по команде «Смирно». Я спешу за мужчиной, везущем коляску по полосатой пешеходной дорожке. Когда я успела выпустить коляску? Да что со мной? Вот и Матильдочка выразительно крутит пальчиком у виска.

– Вот и перешли, – говорит мужчина и снова улыбается сводящей с ума улыбкой. – Вовремя успели. Давайте я вас провожу, вам же на Васильевскую? Дом семнадцать?

– А откуда…

– Извините за мою грубость. Позвольте представиться, Драмир Валентинович Крылатый, ваш новый сосед, буду жить над вами. Как раз вчера закончил мебель перевозить. Видел вас с коляской во дворе.

– У вас очень хорошая улыбка… То есть, простите, меня зовут Анна Алексеевна Розеткина, а это моя дочка, Матильдочка, – я показываю на коляску, где пухленькое существо с отчаянием в глазах воздевает руки к небесам и спрашивает – куда у мамы подевались остатки разума?

– Забавная она у вас, ути-пути-плюпс! – Драмир подмигивает Матильде.

– Мамочка, можно я ему расскажу, как кореляционный процесс разложения теоламина приводит к увеличению амориционно доступных физических отклонений конструктивного познания? Чтобы он забыл про свои «ути-пути»! – раздается мысленный голос дочки.

Понятно, дочурка недовольна, нервничает и ревнует. Да-да, ревнует к тому факту, что внимание мамы переключилось на мужчину, а не на неё, любимую и дорогую. Надо как-то исправлять положение.

– Скажите, а вы не видели на той стороне дороги женщину в черном парике? Она куда-то так резко испарилась…

Мужчина на миг останавливается. Всего лишь на миг, будто наступил босой пяткой на острый камешек и теперь не хочет делать вид, что ему больно.

– Нет, не видел. Я и подошел потому, что подумал, будто вам стало дурно. Вы начали с кем-то разговаривать, с кем-то невидимым. Сначала я думал, что вы говорите по хендсфри, но потом пригляделся и не увидел никакого наушника…

– Я могла говорить с дочкой, – почему-то мне стало неловко оттого, что он тоже принял меня за сумасшедшую.

– Именно так я и подумал, – обезоруживающе улыбается мужчина. – Но нам всё равно в одну сторону, так почему бы и не помочь по-соседски?

Я кивнула и мы двинулись вперед. Драмир вежливо вел беседу, а я мысленно переругивалась с Матильдой.

– Мамочка, мы не сошли с ума. Это только гриппом болеют вместе, а с ума сходят поодиночке. Я тоже видела ту тетеньку.

– Может, он её не заметил?

– Ну да, он так на тебя пялился, что обо всём на свете забыл. Странный он какой-то, скользкий, будто чешуей разноцветной покрыт. И мысли у него странные – думает о тебе, как об обычной женщине, даже ни разу в спальне не представил. Слишком уж хорошие мысли.

– Перестань, Матильда. Придумываешь себе всякое…

Пока мы проходим отрезок от парка до дома, я стараюсь не думать о странной женщине, которая так неожиданно испарилась, стараюсь не думать даже о её словах про «привет Хлопаря». Нет, это кажется таким далеким и ненужным рядом с новым знакомцем...

18.2

Вот чего порой не хватает матери-одиночке – чтобы мужчина шел рядом и просто вез коляску. А на все заинтересованные взгляды проходящих мимо женщин я хмурю брови и показываю левый клык. В голове при этом раздается голос мультипликационного Шер-хана: «Не трожь, это моя добыча». Помогает – женщины недовольно отводят взгляды.