— Это отличная новость, — прошептала я, не обращая внимания на взгляды персонала, которые, казалось, разрывались между нездоровым любопытством и желанием убежать. — То, чего ты всегда хотел.

«Почему он был так расстроен?»

— Но это не мое, не так ли? — сказал Стивен ехидным тоном, который он обычно оставлял для всех, но только не для меня. — Я дал тебе возможность внести творческий вклад в меню, и вот как ты мне отплатила за это?

— Конечно, это твое, — мой голос звучал хрипло, странно и незнакомо, мое горло сжалось. — Все, что я делала, всегда было для тебя.

Он покачал головой, сжимая и разжимая руки.

— Ты на самом деле думаешь, что можешь украсть у меня мою кухню? Украсть у меня Brindille?

— Стивен, о чем ты говоришь… — я огляделась вокруг, умоляя взглядом, чтобы кто-то сказал мне, что это было жестокой шуткой, но персонал просто стоял там, наблюдая за всем в ошеломляющей тишине, теперь на их лицах был написан ужас.

— Что бы ты ни думала, то, что ты получила здесь, было создано моим трудом, моей репутацией, моими стараниями, ты, коварная сучка, — сказал он, его голос звучал как пощечина.

Низкий гул наполнил мои уши, когда я осознала его слова. Ощущение было такое, как если бы в моем сердце проделали дыру. «Как он мог углядеть в моих стараниях помочь, попытку вытеснить его? Я думала, что мы были командой, что он верил в меня, доверял мне».

— Стивен, давай пройдем в твой офис. Мы можем поговорить об этом, — сказала я, уверенная, что все это было огромным недоразумением, и если бы он позволил мне объяснить, то понял бы, что мои мотивы были честными и искренними. Что я делала все, потому что любила его.

— Ты не скажешь мне ничего, что бы мне хотелось услышать, — его тон был отстраненный и бездушный, но я знала, что в любую секунду он мог взорваться — я была свидетелем подобных ситуаций. — Собери свои ножи и уходи, Гвен.

— Ты увольняешь меня? — спросила я, поражаясь тому, насколько все запуталось и вышло из-под контроля.

— Уж точно, что я не повышаю тебя, — произнес он, как будто я была ребенком, которому никогда не был присущ здравый смысл.

— Но вся моя жизнь в Сан-Франциско. Я хочу быть здесь с тобой.

Взмахом руки Стивен смел ножи, стальные чашки и несколько фарфоровых тарелок, которые упали на пол. Я подпрыгнула, вдох застрял у меня в груди, и я поняла, что плачу, только тогда, когда почувствовала соленый вкус на губах. Этого не могло произойти — я просто находилась в ловушке кошмара и скоро должна была проснуться, а Стивен должен был быть там со мной, смеющийся и празднующий то, что он, наконец, добился цели всей своей жизни.

— Мне плевать, Гвен. Я не должен был никогда тебя брать на работу. В лучшем случае ты — посредственное дарование, желающее сделать себе имя за счет трудов других. В худшем случае ты — подлая авантюристка. В любом случае, я не хочу иметь с тобой ничего общего, — он выплюнул слова так, как если бы я была испорченной охотницей за удачей, как если бы все в нашей истории не имело никакого значения, как будто я ничего не значила. — И после того, как все узнают о том, что произошло здесь сегодня, узнают о твоем вопиющем пренебрежении авторитетами и своим местом, я сомневаюсь, что даже в забегаловке будут рассматривать твою кандидатуру. А сейчас, пошла к чертовой матери из моего ресторана!

Он пронесся мимо меня, как если бы я была несущественным куском мусора, выкрикивая:

— Возвращайтесь к работе! — когда он ушел, персонал кухни подпрыгивал и метался, чтобы угодить ему. Я огляделась, хотя и сама не понимала, что хотела найти. Не имело значения, какие отношения у меня были с этими людьми, ни один из них не вступился бы за меня. В кулинарной среде с такой высокой конкуренцией как в Сан-Франциско, даже одаренному и опытному, было сложно найти работу. Если Стивен отвернулся бы от них, так же как от меня, то это привело бы к просроченным ипотечным кредитам, разрушенным семьям и невообразимому стрессу.

Трясущимися руками и с затуманенным зрением, я вытащила из кармана свой телефон, в то время как шла к задней двери ресторана, наружу в мрачный вечер Восточного залива, проглатывая напряжение, сдавившее мое горло, и слезы, сбегавшие вниз по моему лицу.

Я не могла позвонить своей матери — она никогда не одобряла моего решения пойти по стопам отца, чтобы начать жизнь с того, чтобы стать шеф-поваром. И я не могла позвонить своему отцу, он думал, что работа в Brindille и мои отношения со Стивеном были глупыми и провалом для моей карьеры.

Но я могла позвонить своему брату, единственному человеку в моей жизни, который не стал бы осуждать меня. Мы с Крисом не были очень близки. Мы просто были слишком разными. Но мы были близнецами, имея определенною степень поддержки и преданности по отношению друг другу, не задавая никаких вопросов. Кроме того, учитывая то количество раз, когда я спасала Криса после его неверных решений касаемо девушек, школы и комендантского часа, он, наверное, был бы рад, наконец, отплатить мне тем же, даже если прошли месяцы с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Трясущимися пальцами я позвонила, радуясь тому, что он поднял трубку после второго гудка.